- Метафора в немецком языке на примере номинаций женщин и мужчин
- Библиографическое описание:
- Особенности функционирования метафоры в немецком языке
- курсовая немецкий (2).docx
- Задачи исследования: 1 Осуществить анализ научной литературы в плане исследуемой проблемы. Установить специфику метафор немецкого языка
- Главная > Документ
- 📽️ Видео 📸
Метафора в немецком языке на примере номинаций женщин и мужчин
Рубрика: Филология, лингвистика
Дата публикации: 20.02.2015 2015-02-20
Статья просмотрена: 1971 раз
Библиографическое описание:
Петрушкина, А. В. Метафора в немецком языке на примере номинаций женщин и мужчин / А. В. Петрушкина. — Текст : непосредственный // Молодой ученый. — 2015. — № 4 (84). — С. 795-797. — URL: https://moluch.ru/archive/84/15765/ (дата обращения: 31.03.2021).
В данной статье описывается использование метафоры в номинации мужчин и женщин.
Ключевые слова: метафора, номинация, гендерная лингвистика.
Цель данной статьи — дать определение метафоры и номинации, как разновидности метафорического переноса. Для этого были проанализированы работы лингвистов, занимающихся данным вопросом.
Метафора — в широком смысле, оборот речи, при котором слова и словосочетания имеют не прямой, а переносный смысл, основанный на сходстве или сравнении с чем-либо.
Часто мы применяем метафоры в обыденной жизни, не задумываясь об этом. Они — важный элемент не только в сказках и стихах, но и в наших разговорах. Достаточно вспомнить фразы: «А он опять весь день груши околачивал», «да эта песня уже из каждого утюга слышна».
Задача метафор заключается в том, что они помогают описать человека, жизненную ситуацию, явления природы, переживания и т. д. Хорошая метафора экономит слова, выражая всю суть высказывания. При этом важна ее образность.
Наш мир развивается очень быстро, и неудивительно, что языку нужно что-то новое, так как то, что уже было, не способно описать новые явления. И метафора наряду с другими приемами языка способна этому помочь. Используя ограниченные ресурсы языка, она создает неограниченное количество ситуаций для их употребления. Таким образом, метафора является немаловажной частью креативного процесса, а так же играет большую роль для постижения мира человеком.
Г. Буссман [1] определял метафоры как языковые изображения явлений, основанные на схожести, при которых одно или несколько значений в переносном смысле заменяют друг друга.
Достаточно часто метафору рассматривают как одну из попыток точного отражения действительности с точки зрения художественности. Но И. Р. Гальперин (отвергает эту идею в связи с тем, что сама «Точность» как понятие весьма относительна. «Именно метафора, создающая конкретный образ абстрактного понятия, даёт возможность разного толкования реальных сообщений» [2].
Важно упомянуть, что метафоры не однозначны. Если мы применяем слова, входящие в состав той или иной метафоры, в их привычном значении, то поняты они будут неверно. Говоря о ножке стула, мы не предполагаем, что у стула так же есть пальцы, и, если у проблемы есть корень, то это не значит, что она обладает и листьями или бутонами.
Метафора является базовой особенностью мышления, и реализуется в первую очередь в языке. Она помогает унифицировать наши представления о чем-либо, и в этом заключается ее основная функция.
Помимо этого, как уже было сказано выше, физический и культурный опыт каждого человека дает возможность создания новых метафор. Выбор тех или иных метафор и выделение среди них главных различны не только у отдельно взятых людей, но и у целых культур. Несмотря на то, что выбор определенных оснований метафоры среди большого количества имеющихся должен совпадать с общим фоном каждой отдельной культуры, часто конкретные люди или даже целые социальные группы (нельзя забывать и о различных подгруппах, субкультурах и т. д.) имеют свои системы приоритетов и способы, которыми они осмысливают то, что хорошо или важно именно для них.
Метафорическая номинация представляет большой интерес для лингвистов разных стран со времен античности. По своему основному определению номинация — это название, получающееся из соединения обобщенного мыслительного образа со звуковым комплексом (словом). Таким образом, метафорическую номинацию можно охарактеризовать как создание наименования на основе какого-либо сходства обозначаемого объекта с уже поименованным по какому-то признаку — цвету или форме и т. д.
Говоря о номинации лиц в языке, мы в первую очередь затрагиваем антропонимы, то есть любое собственное имя, которое может иметь человек (группа людей), в том числе личное имя, отчество, фамилия, прозвище, псевдоним, криптоним, кличка, андроним и т. д.
Антропонимы, в том числе аспекты описания личных имен и фамилий, все чаще изучаются лингвистами. Но информации об образованиях неофициальных имен (прозвища, клички и т. п.) все еще не достаточно.
Мы можем рассматривать функции неофициальных наименований лиц, не только с точки зрения их номинативны свойств (характеризующих знаков), но учитывать их логико-коммуникативную направленность, мотивированность говорящего, социальное воздействие, и прагматический (изучающий условия использования говорящими языковых знаков) уклон.
Прозвища в немецкоязычном ареале, так же как в любом другом, представляют важную часть микросоциума и обладает ярко выраженной социальной направленностью каждой из них, которая проявляется в особом наборе характеристик для каждой группы.
Прозвища, как и многие наименования лица, часто не содержат в своей структуре имя денотата (предмета или явления окружающей нас действительности, с которыми соотносится данная языковая единица). Типична и несколько большая отдаленность имени от его носителя. Однако они обладают характеризующей функций и имеют такое выражение в языке в связи с метафорическим переносом.
Одним из способов образования номинации является развитие значения уже имеющихся в языке слов, то есть деривация. Семантическая деривация является диахроническим явлением. Она выполняет функцию пополнения словарного состава за счёт развития образного или переносного значений у слова.Некоторые исследователи (В. Г. Гак, Д. Н. Шмелев) отмечают, что метафора основывается на переносе значения общеизвестной семы (имея свое первичное значение, а потом и сама метафора, получает вторичное значение, что позволяет говорить об образование конатативной семы.
Различие номинаций женщин и мужчин представляет большой интерес при изучении данной группы метафор.
Существует большое количество работ, посвящённых гендерному рассмотрению языка. Но вне научного внимания остаётся корреляция мужчина — метафора, женщина — метафора, что, однако, представляет большую актуальность и лингвистический интерес при анализе и интерпретации художественных произведений.
Гендерные отношения фиксируются в языке в виде культурно-обусловленных стереотипов, накладывая отпечаток на поведение, в том числе и речевое, на личность и на процессы ее языковой социализации.
Для изучения особенностей номинаций женщин и мужчин были рассмотрены работы российских лингвистов, посвященные этот аспект.
Наиболее подробно вопросами гендерной лингвистики занимается А. С. Янкубаева.
Ключевым вопросом ее работы «Гендерный фактор в функционировании метафоры (на материале немецкого языка» является то, что на всех языковых уровнях (грамматическом, фонетическом и лексическом) наблюдается гендерная дихотомия, то есть разделение. Автор начинает с того, что в лексической системе любого языка фиксируются номинативные обозначения мужчины или женщины, составляющие ядро или ближнюю периферию концептов МУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА. Что касается метафорической лексики, то она актуальна в пределах дальней периферии, где на первый план выступает ценностная/оценочная составляющая. А. С. Янкубаева объясняет важность последней тем, что гендерные отличия на метафорическом уровне имеют положительное и отрицательное значение.
Анализ метафорической лексики немецкого языка свидетельствует о существовании в языке фемининных/женских и маскулинных/мужских обозначений, образно характеризующих только мужчину или женщину.
В примере «Oh. Nein. Ich weiss genau, was am Hofe vorgeht. Ich bekomme ungeschminkte Berichte (Danell, 349)». метафорическое словосочетание ungeschminkte Berichte является гендерно-маркированным, поскольку в традиционном представлении именно женщинам свойственно наводить красоту: краситься, накладывать макияж и, поэтому данное образное выражение является фемининным.
В человеческом обществе всегда существовало архетипичиское разделение социума на две группы — мужчин и женщин, поскольку такая дифференциация по критерию биологического пола является наиболее очевидной. Таким образом, за каждым индивидом в социуме закрепилась гендерная роль мужчины или женщины. На их основе позднее сформировались некие обобщенные представления об особенностях поведения мужчин и женщин, об ожидаемых от них реакциях и действиях, о приемлемых только для мужчин или только для женщин видах деятельности — иными словами, в общественном сознании сформировались гендерные стереотипы. «Эта стереотипизация касается многих сфер жизнедеятельности субъекта: социальной дифференциации, культурного фона, образованности и уровня научного знаний, языковой стратификации и других».
Сопоставление словарных дефиниций лексических единиц «Mensch» и «Mann», проведенное Э. Н. Болтенко, приводит к выводу о том, что немецкие словари в значительно большей степени дефинируют мужчину, как лицо активное, и подчеркивают его производящую функцию (das zeugende befruchtende Geschlecht).
В немецком языке женщина представлена не так ярко, особенно по сравнению с мужчиной. Из слов der Mann и die Frau наибольшей сочетаемостью пользуется der Mann, причем это слово характеризуется положительно. Слово die Frau пользуется очень низкой сочетаемостью и очень слабо характеризуется.
Проблема изучения номинации лица двойственна. Важна не только ее гендерная сторона, но и лингвистическая. Она может рассматриваться как совокупность внутриязыковых характеристик и особенностей языка, которые оказывают влияние на количественную и качественную представленность в языке группы наименований лица.
Автор утверждает, что гендерная сторона проблемы связана с теми основанными на биологическом показателе социокультурными факторами, которые оказывают влияние на появление и употребление номинации лица в речи. Кроме того, гендерный аспект изучения номинаций лица представляется важным с позиций обучения межкультурной коммуникации.
Изучив вышепредставленную работу, мы приходим к выводу, что в последние годы наблюдается повышенное внимание к изучениям гендерного аспекта языка и коммуникации. Нельзя не согласиться, что изучения гендера очень важно для коммуникации и изучения языка. Из общей теории гендера данные исследования перешли к более глубоким и обширным. Однако применение данного подхода также основывается на ряде методологических принципов, важнейший из которых — понимание пола как социально и культурно конструируемого феномена.
Номинацию можно отнести к тем слоям лексики, с которыми напрямую связаны внешние факторы, а именно: социально-культурные изменения, политико-идеологические воздействия, развитие производственных отношений и научно-технический прогресс.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что номинация, как подвид метафоры очень важна и распространена в языке. Она играет большую роль в коммуникации, и ее изучение очень важно для освоения всех тонкостей языка.
2. И. Р. Гальперин Очерки по стилистике английского языка. М.: 1958.
3. А. С. Янкубаева Гендерный фактор в функционировании метафоры (на материале немецкого языка // Вестник молодых ученых. № 1. — 2008.
Особенности функционирования метафоры в немецком языке
Автор работы: Пользователь скрыл имя, 11 Ноября 2013 в 18:47, курсовая работа
Краткое описание
Цель работы заключается в определении особенностей образования лексических типов вторичной номинации.
Для достижения поставленной цели необходимо выполнить следующие задачи:
— дать определение вторичной номинации как лексико-семантическому виду словообразования;
— описать виды вторичной номинации;
— определить возможности образования основных лексических типов вторичной номинации;
— рассмотреть особенности использования метафоры, как основного способа создания вторичных номинаций.
Прикрепленные файлы: 1 файл
курсовая немецкий (2).docx
Сужение значения показывает также существительное das Sprichwort ‘пословица’, являющееся в настоящее время термином, обозначающим лишь один определительный вид фразеологии, в то время как первоначальное значение слова Sprichwort относилось к общему значению слов или выражений, вошедших в повсеместное употребление, например: j-n oder etw. zum Sprichwort machen ‘сделать кого-либо или что-либо предметом всеобщего обсуждения’ [7, с. 17].
Третий вид вторичной номинации – перенос наименования – является наиболее частым. Основными типами переноса наименований являются следующие:
Метафора — троп, слово или выражение, употребляемое в переносном значении, в основе которого лежит неназванное сравнение предмета с каким-либо другим на основании их общего признака. Изучение метафоры с точки зрения когнитивной лингвистики, психолингвистики и лингвокультурологии доказывает, что этот тип номинации является необходимой составляющей языка; он представляет собой такой способ осознания мира, без которого человек не может обойтись. Метафора отражает взаимообусловленность мышления с особенностями языковой реализации [7, 38].
М. Д. Степанова считает, что метафора или процесс метафоризации является исключительно продуктивным способом обогащения словарного состава. В результате этого процесса расширяется смысловая структура слова, т.е. развивается их многозначность, или же возникают новые слова, являющиеся омонимами по отношению к исходным словам [6, с.162].
Метафоры, в свою очередь, делятся на бытовые метафоры, метафоры-соматизмы, геоморфные метафоры, концептуальные метафоры, метафоры-биосемизмы, географические метафоры. Самыми сложными считаются концептуальные (или онтологические) метафоры, т.к. они являются результатом концептуальной деятельности человека, отражением на языковом уровне представления, существующего в сознании носителя языка [5, с. 23].
Весьма интересным является сравнение немецких и русских общеязыковых метафор, образованных от имен животных, поскольку это довольно наглядно показывает план совпадения и расхождения как назывных, так и характеризующих метафор. Так, в немецком языке хитрый человек называется Fuchs и в русском лиса; трусливый – соответственно: Hase/заяц; заносчивый – Gockel/петух; напыщенный – Pfau/павлин; надутый – Pute/индюк.
Глагольные метафоры имеют ту же самую стилистическую окраску, что и субстантивные метафоры- характеристики, например: fuchsen ‘обманывать’, ‘надувать’, ‘сердить’, ‘досаждать’; ochsen ‘зубрить’, ‘много работать’; eseln ‘много работать’, ‘работать как лошадь или осел’; ‘делать грубые ошибки’, ‘делать глупости’, ‘дурачить, издеваться’ [4, с. 163].
В научной и учебной литературе перенос наименования по функции часто рассматривается в рамках единого метафорического переноса. Однако, М. Д. Степанова считает, что имеется некоторое основание для выделения его в самостоятельный вид семантических изменений. Существенным является разница ассоциативных связей, определяющих перенос наименования. Это различие в ассоциациях влияет, в свою очередь, на семантику и функциональные особенности слов, возникающих в результате переноса наименования по функции. В отличие от метафор, слова, возникающие в результате этого типа переноса названия, обладают лишь номинативной функцией, и, как правило, являются названиями определенных предметов. Оценочным характером, который свойствен метафорам, данные слова не обладают [6, с. 165].
Метонимией называют вид тропа, словосочетание, в котором одно слово замещается другим, обозначающим предмет (явление), находящийся в той или иной (пространственной, временной и т. д.) связи с предметом, который обозначается замещаемым словом. Замещающее слово при этом употребляется в переносном значении. Метонимию следует отличать от метафоры, с которой её нередко путают, между тем как метонимия основана на замене слова “по смежности” (часть вместо целого или наоборот, представитель вместо класса или наоборот, вместилище вместо содержимого или наоборот, и т. п.), а метафора — “по сходству” [8, с. 253].
Ассоциации по смежности, обуславливающие процесс наименования, отличаются большим многообразием и могут быть временными, локальными, причинными и т. д.
Метонимический перенос названий лежит в основе значения многих слов современного немецкого языка. Так, слово Mahlzeit, означавшее первоначально ‘время еды (обеда, ужина)’, по ассоциации переносится на саму трапезу и в настоящее время обозначает самый ‘процесс еды (обед, ужин)’. Дальнейший перенос по смежности времени произошел у слова Mahlzeit, когда оно стало употребляться в разговорно-обиходной речи как приветствие во время обеда или ужина: Mahlzeiten! ‘Здравствуйте!’ ‘Прощайте!’ и, наконец, смежность ассоциаций обусловила третье значение у слова Mahlzeit, употребляемого также в значении ‘Приятного аппетита!’ Временные ассоциации обусловили перенос названия Mittag на трапезу в полдень, т. е. ‘обед’, а также и на ‘обеденный перерыв’, например: j-n zum Mittag einladen ‘приглашать кого-либо к обеду’; der Arbeiter macht Mittag ‘У рабочего наступает обеденный перерыв’ [3, с. 65].
Семантическими кальками называют слова, которые получили новые значения под влиянием соответствующих слов другого языка в результате буквализма при переводе. Так, например, значение ‘вызывать сочувствие’ слова ‘трогать’ пришло из французского языка. Аналогично происхождение значения ‘пошлый’, ‘неостроумный’ у слова ‘плоский’ [3, с. 59]. Лексико-семантические кальки возникают на основе слов разных языков, но чаще всего на базе французского языка.
Стоит отметить, что семантические кальки очень редко теряют своё прежнее значение и, как правило, просто остаются словами, которые употребляют по- разному поводу. Допустим, слово ‘трогать’ может употребляться в значении как ‘дотрагиваться (ощупывать, брать, ласкать)’, так и ‘вызывать сочувствие’.
В соответствии с данной классификацией, к средствам вторичной номинации относятся сужение и расширение значения слова, метафора и метонимия, перенос наименований по сходству функций и семантические кальки.
Возникновение и функционирование лексических единиц объясняется, прежде всего, потребностями общения и связано с процессами номинации, т. е. процессами называния того или иного объекта, свойства, явления и т.д. Продуктивным и активным способом расширения семантического пространства языков является семантическая деривация – образование словами новых значений, так называемые «переносы» и «переходы» значений, ведущие к расширению многозначности. Вторичная номинация – это вычленение и называние фрагментов действительности с помощью производных лексико-семантических единиц. Вторичная номинация реализуется в форме словообразовательной и семантической номинации. К явлению “семантической деривации” относится широкий круг семантических преобразований. В первую очередь – разные типы переносов (метафорические, метонимические, функциональные), изменение семантического объема слова (расширение и сужение, специализация значений), семантические кальки.
К вторичной номинации относятся сужение и расширение значения слова, метафора и метонимия, перенос наименований по сходству функций и семантические кальки.
Задачи исследования: 1 Осуществить анализ научной литературы в плане исследуемой проблемы. Установить специфику метафор немецкого языка
Главная > Документ
| Информация о документе | |
| Дата добавления: | |
| Размер: | |
| Доступные форматы для скачивания: |
3. Виды метафоры в немецком языке
Большим продвижением в исследовании феномена метафор является отказ ученых от рассмотрения метафоры исключительно с риторических и стилистических позиций и отнесение её к одному из универсальных когнитивных механизмов.
К метафоре больше не относятся как к красивому “довеску”, который радует и услаждает слух, а рассматривают ее как основной способ концептуализации окружающей действительности, то есть способ думать и описывать малознакомые или абстрактные понятия в терминах конкретных, распространенных понятий, которые, как правило, даются нам через непосредственный физический опыт.[21;12]
В когнитивной лингвистике, где метафора рассматривается как механизм мышления, теория ДЖ. Лакоффа и М. Джонсона [21;20] наиболее соответствует представлениям современных исследователей. В
представленной ими классификации метафор отсутствуют четкие
формальные признаки в определении круга действия категорий, в результате нарушения которых и возникает метафора. Слабая выраженность
формальной стороны приводит к субъективному характеру
распределения метафор внутри когнитивной классификации. Классификация,
представленная в рамках когнитивного подхода, основывается на психологических категориях, она является семантической по своей сути.
Лакофф и Джонсон классифицируют метафорические концепты по следующим типам: онтологические метафоры, структурные метафоры,
ориентационные метафоры, метафора “конструирование”, метафора
Онтологические метафоры представляют собой способ обозначения явления, его количественную и качественную характеристику. Метафоры данной группы используются для постижения событий, действий, занятий и состояний. Они образно моделируют реальные ситуации. События и действия метафорически осмысливаются как объекты, занятия – как вещества, состояния – как вместилища. Внутри данной группы выделяются подгруппы: персонификация, обратная персонификация, конкретизация.
Персонификация возникает за счет приписывания абстрактным и
неживым сущностям качеств и характеристик человека, выраженных
другим именем. В большинстве случаев персонификация реализуется в
Наиболее часто персонифицируются явления природы (der Mond eilte mit leichtem Gewцlk hervor. Sie hцrten, wie der Wind den Kamin untersuchte Grund).
Речь идет о структурной метафоре, когда один концепт структурируется через призму другого. Метафора понимается как перенос из области-источника в область-мишень. В группе структурных метафор важную и существенную по численности подгруппу составляет синестезия. Термин “синтестезия” означает совместное чувство, соощущение. Эффект синестезии возникает в результате “перекрещивания” значений слов,
обозначающих чувства, воспринимаемые различными рецепторами: зрительно, слухом, кинестетически (температура, давление, форма), осязанием, на вкус.
Следует отметить, что синтаксическая выраженность синестезии очень разнообразна. Синестетические отношения могут возникать между словами, выполняющими в предложении различные функции. Чаще всего это определение, выраженное атрибутивным словосочетанием или именной частью составного именного сказуемого (Was hat die kalte Erhabenheit dieser Wissenschaft mit Dichtung zu tun? Sie rдsonierte mit ihrer rauhen warmen Altweiberstimme. Ihre Worte waren immer gleich ruhig und kalt).
В ориентационной метафоре целая система понятий организуется по образцу некоторой другой системы. Большинство подобных понятий связано с пространственными ориентациями, основанными на противоположностях типа “верх – низ”, “внутри – снаружи”, “глубокий – мелкий”, “центр –
периферия”. В настоящее время такие метафоры чаще употребляются в устоявшихся выражениях, потерявших свою образность из-за частого употребления и зафиксированных в словарях.[21;45]
Ориентационные метафоры имеют четкое соотношение с оценкой, если речь идет о вертикальном пространстве. Различные образы, связанные с идеей верха, несут положительную оценку (der sicherste Gipfel unserer Wьnsche).
Понятие низа связано с противоположными коннотациями (Tцchter, deren Jugend und Schцne sehr stark zu sinken anfing).
Новым для метафор данной группы в материале современных авторов является их функционирование внутри горизонтального пространства, где четкого соотношения с оценкой нет. Для создания “горизонтальных” ориентационных метафор используются противопоставления “открытость – закрытость” (Die offene Drohung), ”центр – периферия” (Rand des Unglьcks).
Метафоры данной группы реализуются либо в предложениях, либо в адъективных и именных словосочетаниях. [21;49]
Метафора “конструирование” представляет смысл крупных речевых произведений как “конструкцию” из более мелких смыслов. Данный тип метафоры реализуется в генитивных словосочетаниях и их синонимах с предлогом von или в словосочетании с предложным определением. Это происходит в следующих случаях:
если есть указание на конструкцию (нередко используется концепт “здание”: das Gebдude unseres Glьcks);
при “смешивании” смыслов (In einer Mischung aus Liebe und Hass);
при соединении абстрактных смыслов (Serie von Misserfolgen).
В предложениях метафоры данной группы возможны при наличии глаголов bestehen aus, sich konstruieren, mischen (Jede Erzдhlung besteht aus einer Reihe von Beschreibungen).
Метафора “контейнер” представляет смысл как “наполнение
контейнеров”, то есть конкретных языковых единиц, обозначающих абстрактные сущности.
Метафоры данной группы представлены двумя типами: либо человек является неким пространством, в котором могут находиться абстрактные понятия, либо он сам находится внутри некоего объема (состояния, эмоции, чувства, абстрактные понятия света, тьмы и т.д.).[21;89]
В первом типе лексемы die Seele, das Herz, die Brust объединены общей идеей – они служат объемом, вмещающим эмоции и чувства (Aber ich hatte den Tod im Herzen. Mir aber liegt ein Schmerz in der Seele).
Примечательно, что в современном языке объемом для эмоций и
чувств служат глаза, лицо. Душа, сердце, получают меньшее
распространение по сравнению с предыдущим периодом (Aus euren Gesichtern trinke ich Geborgenheit und Verlassenheit, Zuversicht und Zweifel, Glьck und Elend).
Другая идея – отображение мыслительных процессов, происходящих в человеческом мозге, – находит свое отражение в использовании лексем der Kopf, der Sinn, das Gedдchtnis, der Geist. Абстрактные существительные, служащие в переносном смысле обозначением объема, сочетаются с глаголами, обозначающими конкретные физические действия (. um das Gesicht des Prдsidenten in seinem Gedдchtnisse zu verwischen. Sie selber hatte sich jede Zukunft schon zu frьh aus dem Kopf geschlagen).
Во втором типе метафор “создание объема” человек “погружается” в абстрактные понятия. Чаще всего это состояния, которые могут восприниматься как пространство (. und wir kamen, sooft wir uns sahen, aus dieser Verlegenheit nicht raus), или как жидкость (Ich lieЯ sie aus meinem Arm in eine Ohnmacht sinken).[21;96]
Глава 4. Функции метафоры в современном немецком языке
Несмотря на тысячелетнюю историю изучения метафор, на данный момент не существует какой-либо определенности в вопросе перечня языковых функций метафоры. Большинство исследователей выделяют лишь три прагматических функции: информационную, воздействующую и характеризующую (В.Н. Телия [2;41], В.Ю. Апресян [2;14]). Однако число функций метафоры гораздо шире и разнообразнее.
Круг прагматических функций метафоры напрямую связан с коммуникативными функциями языка. Базовая коммуникативная функция языка – служить средством общения, передавать информацию различных
типов, оказывать влияние на слушающего – реализуется через набор
вторичных функций (например, фатическая, эстетическая, апеллятивная, волюнтативная и др.), номенклатура которых достаточно
широка и варьируется от конкретной ситуации общения.
С.В. Агеев [1;45] предлагает следующую классификацию функций метафоры:
Апеллятивная функция метафоры заключается в том, чтобы побудить слушающего к восприятию информации, оказать воздействие на
интеллектуальную или эмоционально-волевую стороны его психики. Известно, что сознание имеет два компонента: логический
(информационный) и эмоционально-волевой, которые взаимосвязаны друг с другом. Причина частого присутствия метафоры в ситуациях, когда необходимо оказать воздействие на аудиторию, кроется в возможности метафоры благодаря повышенной образности и ярко выраженному
эмоционально-оценочному компоненту оказывать влияние на
логическую часть сознания через его эмоциональный вход.
Индикативная фукция – первичное наименование того или иного объекта действительности (напр., компьютерные термины “окно”, “корзина”, “мышь”). Метафора покрывает лакуны в словаре буквальных наименований (по крайней мере, удовлетворяет потребности в подходящем сокращенном наименовании), что является разновидностью катахрезы – использование слова в некотором новом смысле с целью заполнить брешь в словаре. Для метафоры этого типа характерна изначально малая образность, слишком очевидное визуальное либо функциональное сходство. [22;10]
Мета фора (от др.-греч.— «перенос», «переносное значение») — фигура речи (троп), использующая название объекта одного класса для описания объекта другого класса. Термин принадлежит Аристотелю и связан с его пониманием искусства как подражания жизни. Метафора Аристотеля в сущности почти неотличима от гиперболы (преувеличения), от синекдохи (иносказания), от простого сравнения или олицетворения и уподобления. Во всех случаях присутствует перенесение смысла с одного на другое. Развёрнутая метафора породила множество жанров.
1. Косвенное сообщение в виде истории или образного выражения, использующего сравнение.
2. Оборот речи, состоящий в употреблении слов и выражений в переносном смысле на основе какой-то аналогии, сходства, сравнения.
В метафоре можно выделить 4 «элемента»:
1. Категория или контекст,
2. Объект внутри конкретной категории,
3. Процесс, каким этот объект осуществляет функцию, и
4. Приложения этого процесса к реальным ситуациям, или пересечения с ними.[22;15]
4.1.Текстообразующая функция метафор
Текстообразующими свойствами метафоры называется ее способность быть мотивированной, развернутой, т. е. объясненной и продолженной.
Эффект текстообразования – это следствие таких особенностей метафорической информации, как панорамность образа, большая доля бессознательного в его структуре, плюрализм образных отражений.
Метафора порождает текст, но в этом тексте может быть столько же творчества, сколько в самой метафоре.
При неторопливом чтении именно благодаря метафоре у человека, воспринимающего текст, возникает желание согласиться с мыслью, или опровергнуть ее, или добавить свою аргументацию. [22;20]
Жанрообразующая функция метафор: жанрообразующими можно назвать такие свойства метафоры, которые участвуют в создании определенного жанра.
Принято считать, что между жанровостью и стилем существуют непосредственные связи. Действительно, для загадок и пословиц, од и мадригалов, лирических стихотворений и афористических миниатюр
метафора почти обязательна. Аристотель называл загадку хорошо
составленной метафорой. Ср.: Шуба нова, на подоле дыра (прорубь). Около кола золотая голова (подсолнух).
Жанрообразующие свойства обнаруживают метафоры в народной
примете, которая нередко воспринимается как метафора ситуации. Встретить человека с пустыми ведрами – к неудаче, к пустой дороге. Наоборот, налить чаю гостю по самый край чашки – к полной жизни. Сесть за угол стола – семь лет замуж не выйдешь.
Метафора в поговорке, как правило, на вторых ролях, она создает элемент наигрыша, балагурства, но при этом подчинена требованиям ритма и рифмы и обусловлена ими. Тот же вывод можно сделать о колыбельных песнях, жанрообязательным компонентом которых являются, скорее, олицетворения, нежели метафоры.[22;27]
Наконец, существуют жанры, чуждые метафорике, говорящие подчеркнуто прямыми смыслами. Это детские страшилки, черный юмор, стихи, созданные с целью испугать собеседника. Жанрообязательным признаком таких стихов является прием умолчания, провал текста.
Под контактоустанавливающей функцией метафоры следует понимать установление эмоционального контакта с аудиторией. В ходе интерпретации метафоры проявляются знания и опыт, полученные человеком. Осознание же того, что говорящий и слушающий обладают сходным опытом и знаниями создает чувство общности. Использование в своей речи метафор, которые получили распространение в определенном социуме, помогает создать чувство общности и солидарности и является важной частью процесса отождествления себя как части определенной группы. [22;46]
Экспрессивная функция метафоры заключается в привлечении или удержании внимания слушающего через повышение образности текста, внесение элементов языковой игры и непредсказуемости. Эта функция метафоры чрезвычайно важна для аргументативного дискурса, поскольку для убеждения аудитории необходимо сначала привлечь её внимание, чему и служат тропы, благодаря которым речь поражает своей новизной и необычностью и оказывается информативной. Тропеическое употребление слова помогает говорящему удержать внимание слушающего на теме разговора, привлечь его внимание к определенным аспектам дискуссии, поскольку особенностью человеческого восприятия является рассеивание внимания с ходом времени, употребление же метафоры является тем моментом, который несёт новизну, помогает вернуть восприимчивость. [22;57]
Под информативной функцией метафоры понимается передача говорящим какой-либо информации о происходящих событиях, явлениях и т. д. Нет метафоры без когнитивного содержания, более того, метафора – это продуцирование новой информации, получение качественно нового знания. Метафора является одним из способов придания речи динамичности в связи с минимализацией структуры высказывания, а следовательно, и уменьшением речевых затрат, что и ускоряет процесс высказывания. Метафора одновременно несет информацию нескольких типов: во-первых, рациональную – информацию о предмете речи, во-вторых, оценочную – отражает оценку говорящим предмета речи, в третьих, прагматическую – информирует о коммуникативной установке говорящего.[23;89]
Интеграционная функция метафоры заключается в её способности увеличить запоминаемость текста благодаря повышенной образности, созданию новых связей между концептами, а так же необходимости в процессе интерпретации обращаться к предыдущему опыту и накопленным знаниям, поскольку понимание метафор в тексте не ограничивается
обработкой, содержащейся в высказывании информации, и связано с “постоянной необходимостью выходить за пределы автоматизма речепонимания”.
Эстетическая функция метафоры – способность доставлять
эстетическое удовольствие при продуцировании и интерпретации благодаря её способности деавтоматизировать эти процессы. Метафора референциально расплывчата, семантически насыщенна. “Если тропы имеют для людей эстетическую ценность, то это потому, что они задают сознанию творческую задачу восполнить недосказанное. Они не просто языковое действие и языковая игра, а знание мира и творческое усилие ума” [23;91]. Метафора действительно представляет собой определенную когнитивную задачу, решение которой может доставить удовольствие адресату: “то, что даётся человеку с трудом, представляет для него – чисто психологически – куда большую ценность, чем “поданное на блюдечке”. “Добытое потом” становится своим. Затраты усилий при усвоении знаний (его онтологизации) определяют степень привативности знания, то есть степень субъективной близости”.
Конспирирующей называется функция метафоры, используемая для засекречивания смысла. Не каждый метафорический шифр дает основание говорить о конспирации смысла. Велика роль метафоры в создании эзопова языка, но в литературном произведении уместнее вести речь о метафорическом кодировании, нежели о конспирации смысла.[23;105]
Степень засекреченности образа чрезвычайно высока в народных загадках:
Сплетен липовый куст. Ночью отперт, днем заперт.
Дарья и Марья глядятся, век не сойдутся.
На кургане-варгане стоит курочка с серьгами.
Не зная отгадок, не так-то просто определить, что здесь метафорически представлены такие предметы, как лапти, пол и потолок, овес.
Эмоционально-оценочная функция заключается в том, что метафора является великолепным средством воздействия на адресата речи. Образ, новая метафора в тексте сами по себе уже вызывают эмоционально-
оценочную реакцию. Развитие значений умножает разнообразие
наименований для одних и тех же реалий, денотатов, понятий, способствует углублению их характеристики, усиливает экспрессию, вносит новые оценочные моменты.[23;109]
Эмоциональная оценка в метафорическом значении вызвана прежде всего свойствами самого предмета. Вдумываясь в переносные значения
слова, мы порой узнаем нечто новое, замечаем нечто неожиданное в самом предмете.
Разумеется, при анализе эмоционально-оценочной функции метафор главное внимание мы должны уделить не речевым метафорам с их подчас измененной эмоциональной оценкой, а метафорам типовым, языковым. Переносные значения многих существительных русского языка содержат в себе либо положительный, либо отрицательный заряд. Например: колыбель (Родина), базар (о шумном сборище), вермишель (путаница, мешанина).[24;32]
Свойства метафоры находятся, таким образом, в отношениях взаимоусиления, взаимоиндукции. Но и эту мысль нельзя абсолютизировать. Использование метафор может служить едва ли не противоположным целям: метафора может быть средством запоминания и конспирации, шифровки,
кодирования и разъяснения, способом открытия нового и способом консервации, сбережения речевых традиций. Нельзя не согласиться с тем, что метафора – незаменимый источник эмоционального воздействия, так как она может создать в сознании человека ситуации, затрагивающие его лично и вызывающие нужные адресанту чувства.[24;35]
Метафора и ее виды в произведении Иоганна Гете «Фауст»
Река гудящих звуков отвела
От губ моих бокал с отравой этой.
Наверное, уже колокола
Христову Пасху возвестили свету
И в небе ангелы поют хорал,
Который встарь у гроба ночью дал
Начало братству Нового Завета.
То, что Фауста спас от самоубийства именно праздник Пасхи, кажется чрезвычайно символичным. А вот почему, в чем эта символика? И какая она?
Кажется, Освальд Шпенглер первым назвал западную культуру
«фаустовской». Философ связывал всю ситуацию Фауста с рационализмом западного человека. В самом этом рационализме, между прочим, коренится
возможность избежать гибели: рационализм мешает самодовольному
пребыванию на одном месте, окостеневанию в мыслях о собственном
величии и непревзойденном благополучии, так что в дьявольскую ловушку (погибнешь, если признаешь, что все так прекрасно, что остается только остановить мгновение) Фауст попадает только обманутым слепым стариком, а это вроде бы и не считается. Но остаются постоянные и мучительные поиски совершенствования. [27;10]
Увы, падшему человеку свойственно делить мир на своих и чужих, а, скажем, политическая жизнь и вовсе на этом зиждется. Мир весь состоит из разделений. Что может его собрать? — Пасха. И это тоже показывает пример Фауста.
Ведь в каком-то смысле страдания Фауста — это как раз страдание человека в мире, раздираемом противоречиями, в мире, где нет ничего цельного, нераздельного.
«Я богословьем овладел,
Над философией корпел,
Однако я при этом всём
Был и остался дураком.»
Знания сами по себе не позволяют понять вселенной внутреннюю связь и постичь всё сущее в основе.
Думаю, что свои внутренние противоречия есть у каждого. Любой человек сталкивается с проблемой распада смыслов, когда понимает, что очень трудно в мире бессмыслицы обрести твердую почву под ногами, чтобы стоять прочно и уже тем более — чтобы двигаться дальше.
Это касается не только внутреннего мира человека, но и общественной жизни. Когда вокруг нас бушуют конфликты — социальные, межэтнические, личностные, — мы понимаем, что реально с этим мало что можно сделать. Кто-то унывает, кто-то обвиняет государство, кто-то зовет на баррикады. Но мудрость жизни показывает, что полностью преодолеть эту разорванность — не в человеческих силах. Времена могут быть сложнее и проще; общество может жить более и менее слаженно, но окончательно преодолеть
человеческие противоречия не получится в ходе истории никогда.
Но если что-то и способно остановить человека — и человечество — от необдуманных шагов, ведущих в пропасть, то есть человека — к
самоубийству, человечество — к гибели, то есть к коллективному
самоубийству, то это только пасхальная радость. Так было и так будет. До конца времен.
Гёте определял символ как единство схемы и аллегории. Например, такой символ, как голубь мира, одновременно является и голубем, и знаком мира (восходя к христианской традиции). В понимании символа невозможно отделить схематическое от аллегорического, именно эта нераздельность и отличает символ от знака или тропа.[27;46]
Со времён античности существуют описания некоторых традиционных видов метафоры:
•Резкая метафора представляет собой метафору, сводящую далеко стоящие друг от друга понятия. Модель: начинка высказывания.
•Стёртая (генетическая) метафора есть общепринятая метафора,
фигуральный характер которой уже не ощущается. Модель: ножка стула.
•Метафора-формула близка к стёртой метафоре, но отличается от неё ещё большей стереотипностью и иногда невозможностью преобразования в не фигуральную конструкцию. Модель: червь сомнения.
•Развёрнутая метафора — это метафора, последовательно
осуществляемая на протяжении большого фрагмента сообщения или всего сообщения в целом. •Реализованная метафора предполагает оперирование метафорическим выражением без учёта его фигурального характера, то есть так, как если бы метафора имела прямое значение. Результат реализации метафоры часто бывает комическим.
Подробнее рассмотрим метафоры, способствующие созданию образов, или образные.
В широком смысле термин «образ» означает отражение в сознании внешнего мира. В художественном произведении образы — это воплощение мышления автора, его уникальное видение и яркое изображение картины мира. Создание яркого образа основано на использовании сходства между двумя далекими друг от друга предметами, практически на своеобразном контрасте. Чтобы сопоставление предметов или явлений было неожиданным, они должны быть достаточно непохожими друг на друга, и иногда сходство может быть совсем незначительным, незаметным, давая пищу для размышлений, а может отсутствовать вовсе.
Границы и структура образа могут быть практически любыми: образ может передаваться словом, словосочетанием, предложением,
сверхфразовым единством, может занимать целую главу или охватывать композицию целого романа.
В прологе Господь и Мефистофель спорят о предназначении человека и о границах человеческого духа: Мефистофель утверждает, что человек по природе зол и что его можно удовлетворить примитивными животными наслаждениями, Господь же верит в безграничность исканий и «смутных стремлений», которые, вопреки всем заблуждениям, выведут доброго человека на истинный путь. Ставкой в этом споре избран Фауст, его спасение или гибель.
Уже в этой сцене ясно выступает стилистическое многоголосье, пронизывающее весь поэтический строй трагедии: высокий библейский стиль (хор архангелов) чередуется с непринужденно разговорными, фамильярными речами Мефистофеля. Точно так же в первом монологе Фауста стилизованный под Ганса Сакса разговорный стих (книттельферс) внезапно переходит в высокую патетику ямбических строк, а бытовые сцены, сниженные до грани непристойности, сменяются глубоко лирическими песнями Маргариты и философскими раздумьями Фауста.
Обращаясь к эпохе Гёте, невольно осознаешь преемственность исторического предания, ощущаешь непрерывность культурно-исторического потока и стремишься раскрыть для себя те изначальные потенции, которые должны задавать подлинно духовное развитие.
Гёте стремился к поиску идеальной субстанции в самой живой человеческой истории, к полноте природного и человеческого в человеке. Он всю свою жизнь искал в человеческой истории хотя бы слабое отражение такой идеальности, ее слабую тень. Он стремился к ней, всячески утверждая ее равно как в своей поэзии, так и в научном творчестве. Метафизическая тоска по такому идеалу, по тому, что вложено в душу каждого, но безвозвратно утеряно, обнаруживается не только, и даже не столько в глобальных вещах мыслителя, но и в маленьких шедеврах.
Мысль Гёте сегодня актуальна как никогда. Человечество, пройдя через войны и революции, должно, наконец, проявить преданность существующему, противопоставив потенции «долженствования» силу того, что есть. Настало время задуматься над тем, что пока любви к прекрасным мгновениям настоящего не противопоставляется стремление к более лучшему будущему, эта любовь продлевает существование чего-то другого. Человек действительно не может жить без этой надежды, укорененной в силе настоящего, надежды, выступающей в качестве прообраза высшей целостности мира. Понятно, что эта надежда существенным образом отлична от той, которая далеко выходит за пределы времени, так что прошлое, настоящее и будущее исчезают в тумане.
Исследование различных сторон творчества Гёте, в том числе и философского наследия этого уникального мыслителя, никогда не будет носить чисто академического, сухого характера. А. А. Аникст прекрасно сказал: «Творческая мысль гениального писателя вбирает духовные стремления, надежды и разочарования, порывы и свершения ряда поколений, и не только тех, которые были, но и тех, которые грядут»3. Гёте удивительно современен. Не только каждое поколение находит в его бессмертных строках что-то животрепещуще-важное
Глава 1. Понятие метафоры в немецком языке
Глава 2. Лингвистическая природа метафоры в немецком языке
2.1. Метафора в лексической системе немецкого языка
Глава 3. Виды метафоры в немецком языке
Глава 4. Функции метафоры в современном немецком языке
4.1.Текстообразующая функция метафор
4.2. Информативные и оценочные функции метафор
Глава 5. Метафора и ее виды в произведении Иоганна Гете «Фауст»
Список использованных источников
Список использованных источников
1. Аникст А. А. Гёте и Фауст: От замысла к свершению. М.: Книга, 1983.
2. Аникст А. А. Художественный универсализм Гёте // Гётевские чтения. 1984. М., 1986.
3. Белый А. Символизм как миропонимание. / Сост., вступ. ст. и прим. Л. А. Сугай. — М.: Республика, 1994
5. Гейман Б. Я. «Фауст» Гёте в свете исторического перелома на рубеже XVIII и XIX вв. Уч. зап. Ленингр. гос. пед. инст. им. А. И. Герцена. Т. 121, 1955.
6. Гёте И. В. Избранное. М., 2001
7. Горохов П. А. Трагедия И. В. Гёте «Фауст»: опыт философского комментария. Оренбург: Изд-во ОГУ, 2002.
8. Гулыга А. В. Гёте // Философская энциклопедия. М., 1960.
9. Гулыга А. В. Из истории немецкого материализма. М., 1962
10.Гулыга А. В. Путями Фауста. М., 1987
11. Конради К. Гёте. Жизнь и творчество. В 2 т. М., 1978
12. Кузнецов В. Н. Немецкая классическая философия конца XVIII- начала XIX века. — М., 1989. Лагутина И. Н. Символическая реальность Гёте. 13.Поэтика художественной прозы. М.: 2000.
14. Легенда о докторе Фаусте. Изд. подготовил В. М. Жирмунский. 2-е изд., испр.-М., 1978
16. Лихтенштадт В. О. (составитель). Гёте. Борьба за реалистическое мировоззрение. Пб., 1920
18. Лупппол И. Гёте как мыслитель // Красная новь. 1932.
19. Метнер Э. Размышления о Гёте. Кн. 1. Разбор взглядов Р. Штейнера в связи с вопросами критицизма, символизма и оккультизма. М.: «Мусагет», 1914.-525 с.
21. Миннарт М. Свет и цвет в природе. М., 1958. 424 с.
22. Мифы народов мира. В 2 т. М„ 1997.
23. Andreas W. Carl August im Lichte neurer Forschung // «Goethe», 1957. Bd. 19. S. 96- 109.
24. Apelt H. Goethe und sein Garten. //«Goethe», 1958. Bd. 20. S. 202 212.
25. Arher A. Goethes botany. // Chronica Botanica, Mass., USA, 1946. Vol. 10. № 2.
27. Balzer G. Goethes Bryophyllum. Berlin, 1949.- 88 S.
29. Barthelmess A. Vererbungs wissenschaft. Miinchen, 1952
30.Brian Murdoch. The Novels of Erich Maria Remarque: Sparks of Life (Studies in German Literature Linguistics and Culture)
