А почему собаку зовут собакой?
Новые публикации
Популярные статьи
заметки о собаках / А почему собаку зовут собакой?
— А почему собаку зовут собакой? Этот вопрос ясноглазого ребенка четырех с половиной лет перевел двух дам среднего возраста с университетским образованием в состояние полной беспомощности. Честно сказать, навскидку и внятно ответить ему не получилось. (Те, кто часто общаются с детьми, наверняка меня поймут). Наш же маленький знакомец, не получив немедленного ответа по поводу собак, тут же о них позабыл, закружив нас в бурном потоке других не менее важных для ребенка вопросов.
Головоломная собачья тема, которую свободное течение детских мыслей смыло без остатка, во взрослом мозгу, однако, засела накрепко. А вот действительно, почему собака называется собакой, и что означает само по себе это слово, с какими исконными понятиями оно связывается и каково его происхождение?
Итак, корни «собачьей проблемы» растут в нескольких направлениях. Имеется две официальные версии происхождения слова «собака», а также множество неофициальных разной степени условности. Рассмотрим их.
Начнем с того, что слово «собака» в русском языке известно с XII века. В древнерусских письменных источниках этого времени братья наши меньшие именовались таким образом.
Первая официальная версия происхождения слова «собака» отсылает нас к тюркскому слову «кобяк» («köbäk»), которое, собственно, и обозначает одомашненное с древнейших времен хищное животное семейства псовых. Отметим, что слово это использовалось всеми тюркскими народами и практически без изменений сохранилось во многих современных тюркских языках. Сравните азербайджанское слово «köpək», гагаузское, крымско-татарское и турецкое «köpek», киргизское «kobok», ногайское «kobek», огузское, туркменское и кипчакское «kobäk». Однако многие исследователи находят эту тюркскую версию неубедительной.
Таковы версии официальные и полуофициальные, более или менее стройные и худо-бедно признанные профессиональным сообществом. Имеется также некоторое количество теорий неофициальных – наивных, забавных, несостоятельных, смешных, иногда откровенно сомнительных и потому не выдерживающих серьезной критики. Из всего этого сонма выделяются две абсолютно бездоказательные, однако, не лишенные оригинальности версии с опорой на звукоподражательную этимологию.
Опять таки, следует повториться: обе звукоподражательные версии весьма интересны сами по себе и, безусловно, имеют право на существование, но с точки зрения академической науки официально не признаются.
Как уже говорилось, до XII века русский язык слова «собака» не знал. Но животное-то было? Было, конечно. Только называлось оно по-другому. Для обозначения лучшего друга человека применялись два несравненно более древних слова – «пес» и «хорт».
По причине сугубой древности этого слова крайне сложно выяснить его этимологию, ведь напрямую углубиться далее праславянского языкового пласта, к сожалению, невозможно. Однако лингвисты избрали тактику «обходного маневра», и в результате появилось несколько довольно вразумительных и логичных толкований слова «пес».
Некоторые исследователи относят его к тому же корню, что и латинское «specio» («смотрю»), авестийское «spasyeiti» («наблюдает», «следит»), древнеиндийское «pacçyati» («смотрит»). То есть, слово «пес» связано с понятием «страж», «охранник», «сторож». Это, кстати, весьма очевидно, поскольку всем известно, что самая значимая собачья «профессия» в большинстве древних и современных культур связана с охраной дома, имущества и стада.
Менее убедительная версия обращает внимание на окрас животного и связывает слово «пес» с понятием «пестрый». Вот, к примеру, доказательства: древнеиндийское слово «picçáηgas» («рыжий», «коричневый»), славянское «пъстръ» («пестрый»), авестийское «paēsa» («пятнистый»), литовское «paīšas» («запятнанный»).
«Пес» может быть связан и с понятием «скот», особенно это актуально для индоевропейских языков, в словарном составе которых имеются такие определения, как, скажем, латинское «pecūs servans» («страж скота») или авестийское «pasushaurva» («страж овец»).
Очень любопытна, а главное очевидна и ясна связь слова «пес» и понятия «лохматый», «косматый», «мохнатый», «длинношерстный» и тому подобное. То есть, подразумевается, что пес – это животное, непременно одетое в густую и теплую меховую шубу. В пользу этой версии свидетельствует такой замечательный, сохранившийся по сей день термин (в ходу, кстати, у заядлых собаководов), как «густопсовый» или «псовый». Таким словом обозначают только (sic!) собак с очень густой и длинной шерстью. (Те, кто читал набоковскую «Лолиту», наверняка вспомнят, что главный герой, обладающий весьма внушительной растительностью на груди, в шутку называл себя не иначе, как «Гумберт Густопсовый»).
Менее значимые толкования сближают слово «хъртъ» с понятием «грубошерстная», «колючая» или «острозубая», «зубастая». Апеллируют при этом к древнеиндийскому слову «kharas» («колючий») и его греческому эквиваленту «καрyαpioc».
Слово «хорт», по мнению некоторых немногочисленных лингвистов, может быть связано и с особой мастью животного. В качестве доказательства они приводят термин «мухортый», что означает «желтоватый», «гнедой».
Итак, оценивая результат импровизированной этимологической «прополки» и подытоживая все изложенное выше, можно с большой долей уверенности привязать основные значения слов «собака», «пес» и «хорт» к базовым функциям домашней собаки.
Так что теперь, если совсем юные или даже взрослые люди будут к слову, в шутку или вполне серьезно любопытствовать, почему же собаку все-таки называют собакой, им сбить вас с толку не удастся. Ведь все цветы знания сорваны, а корни (по мере возможности, конечно) выкопаны. И, в конце концов, наши четвероногие друзья вполне заслужили, чтобы мы, люди, узнали их еще и с другой, лингвистической, стороны.
| Chernova Natalie 03. 11. 2011 |
Похожие страницы
этимология очень спорная штука
например, есть следующие совпадения:
Дрессировка собак: основные правила
Дрессировать собаку – все равно, что учиться разговаривать с человеком из другой страны. Обоим нужно научиться понимать язык друг друга. У нас есть три способа, при помощи которых мы можем общаться, это язык тела, голос и прикосновения подробнее.
Общий курс дрессировки ОКД
Общий курс отлично подходит для дрессировки любой собаки-компаньона. Только на занятиях по ОКД владелец (с помощью инструктора дрессировщика) сможет правильно оценить возможности своей собаки, понять, как подробнее.
Наиболее вероятной фонетически и семантически является этимология, согласно которой слав, pbsb ‘собака’ развилось из первоначального названия цвета и вместе со слав, pbstrb, русск. пестрый (и др.), др.-инд. pigaygas ‘рыжеватый, бурый (также в качестве названия собаки)’, pigдs м. р. ‘лань’, авест. paesa- ‘прокаженный’, греч. ποικίλος ‘пестрый’, др.-в.-нем. feh ‘пестрый’, нем. Feh — о пестром животном (серне и под.), гот. filu-faihs ‘многообразный’ восходит к и.-е. *pifc-/ *peik- ‘пестрый, делать пестрым’, куда и слав, pisati, русск. писать3.
Называние собаки по масти — это бес- 1 См.: В. SzycUowska. Hodowla zwierz^t domowych u Potabian w swietle zabytkow j?zyka polabskiego 11 Studia ζ filologii polskiej i slowiahskiej. 1. Warszawa, 1955. S. 458. 2 См.: Μ. Vasmer. Zur slavischen Namenforschung. 1. Psiol I I Melanges de philologie offerts a J. J. Mikkola. Helsinki, 1931. S. 338—339. — В общем это весьма соблазни- тельная этимология, если учесть к тому же, что река Псёл имеет еще приток под названием Псинка, на что М. Фасмер также обращает внимание. 3 См.: М. Vasmer. Russisches etymologisches Worterbuch. S. 346—347 (в дальней- шем — REW); там же подробный перечень литературы; ср. еще: А. Brьckner. Stownik Собака 305 конечно повторяющийся процесс, начиная с древних его проявлений, уста- навливаемых более или менее вероятно при помощи этимологии, и вплоть до новых местных названий, подчас не отличимых от кличек типа укр. Рябко. Этнограф JI. Мичович сообщает следующие сведения из Нижней Гер- цеговины: ≪ Псима да]у имена према длаки: шаров, гаров, б]елов, путо и т. д. ≫ 4.
Расхождения вокализма и гласного конца основы (праслав. *piso-: и.-е. *реки-), а также совершенно четкое различие значений (слав, ‘собака’ : прочие индоевропейские ‘скот’) вынуждают этимологов принимать незасви- детельствованные апофонетические ступени и приписывать решающую роль условно реконструируемым звеньям, как это делал, например, Г. Остхоф, производя pbsb ‘собака’ из *pbso-strazb ‘хранитель скота’ слав, кату, катукь). Возведение слав, suka к и.-е. *(p)iteu-kд 10 как будто лишено оснований. Остается считать пока недоказанным сохранение в славянском формы, продолжающей и.-е. *Яuцn, ср. лит. suo, род. ед. suns, лтш. suns, suntanд, др.-прусск. sunius, др.-инд. ςύνα, ςνά, авест. spд, арм. sun, греч. κύων, лат. canis, гот. hunds, тохар, ки, фриг., фрак, καν-, хетт, иероглифич. suwana-
Все эти слова указывают на исходное *scen-, *scenqt- ≪ правилу Педерсена ≫ ); последняя форма с нулевой ступенью корневого гласного родственна лит. sartas ‘светло-гнедой (о лошади), желтоватый
Сюда же производные с приименной приставкой su- серб, суштен, словин. sцuscignд гщенная (сука)’. русск. мухортый ‘гнедой, с желтоватыми подпалинами’ — очевидная гапло- логия из *мухо-хорт 18.
Специальным названием является также еще одно слово, широко, хотя и не повсеместно, распространенное в славянских языках: русск. выжлец, выжлик, выжлок, выжлица, выжловка ‘ищейка, гончая’, польск. wyzel, wyzelek, чеш. vyze/, vyz/e, слвц. vyzla, словин. vzze/, серб, вйжао, вйжле.
Слав. vyzbb, если вообще можно для него реконструировать эту архаическую праформу, — это название старой охотничьей породы. Для истории слав. pbsb, χръ и vyzblb из специальных названий представляет интерес поговорка: ≪ Ни пес, ни хорт, ни выжлец ≫ (Даль. I2. С. 289), где в один ряд с бесспорно специальными хорт и выжлец поставлено общее название пес. Происхожде- ние слова vyzblb неясно 19. В связи с этим справедливо поставить вопрос о заимствовании этого слова, причем источник заимствования должен был находиться скорее ближе к северным, чем к южным славянским языкам, где данное название известно лишь на северной периферии. Остроумная этимология Я. Мелиха о заимствовании в славянские из венг. vizsla ‘живой, проворный, бдительный’ (прил.), ‘гончая’ (сущ.) (ср. также глагол vizsgдlni ‘проверять, испытывать’, финноугорского происхождения)20 все-таки мало- вероятна.
Не менее убедительно можно считать само венг. vizsla ‘гончая’ заимствованным из славянских и вторично сблизившимся по народной этимологии с исконным vizsgдlni и родственными. Однако не более вероятно предположение М. Фасмера о заимствовании славянских слов из нем. *Wisel, ср. ср.-в.-нем. wisel, ‘пчелиная матка’, др.-в.-нем. wiso ‘вожатый, поводырь’ (REW. Bd. 1. S. 239). Очень искусственно и не выдерживает никакой критики толкование Г. А. Ильинского из и.-е. *ьg-, ср. *aueg-, в лат. vigil ‘бодрый, живой’21.
Эта этимология объясняет на польском языковом материале словообразовательные особенности слова wyzel, перед которыми оказываются беспомощными другие попытки.
Чрезвычайно широко распространены названия от фонетических вариантов *kut-/*kuc-/*kuc-, обозначающие главным образом щенка, ре- же — суку, вообще собаку, но их пестрота, довольно капризное фонетиче- ское разнообразие, подчас противоречащее нормальному развитию, а также факты близости, не сводимой к общему первоисточнику, говорят о том, что перед нами подзывания животных, ономатопоэтические элементы: русск. диал. кутёнок ‘щенок’, кутя, кутъко, кутюк, кутик то же, кутйха ‘сука’, кучко, кичко ‘кобель, пес’, укр. котюга ‘собака, пес’, ср. елвц. kofuha то же, болг. куче ср. р. ‘собака’, кучка ‘сука’, серб, куче ср. р., кучак, кучка, словен. кйсэк, kьcek, сюда же польск. Kucziuk — собачья кличка. Далее ср. русск. куть-куть!, польск. kuciu-kuciu! — подзывания23, алб. kutsh ‘собака’, лтш. кисе, kucqns, а также лтш. кица ‘сука’24, осет. kyykuj ‘собака’ ≪ подпалины ≫ 31. В славянских языках, по-видимому, уже существовали прецеденты подобной связи. Так, мне кажется, что русское слово поджйрый ‘худощавый, строй- ный’ можно правильно понять лишь в том случае, если видеть в нем первона- чальное обозначение гончего пса с подпалинами, а кроме того — с такой выразительной стройностью, худобой, что собаководческий термин, быстро деэтимологизировавшись, стал вообще обозначением чрезвычайной строй- ности32. Связь перечисленных ниже названий собак с серб, загаре ‘охотничья собака’ и под.33 не вполне ясна.
Любопытно стоящее изолированно в русском словаре древнерусское название овчарки, пастушьей собаки гричъ, продолжением которого, воз- можно, является современное русское бранное хрыч, с экспрессивной спиран- тизацией г > х; сюда же, вероятно, относится чеш. диал. (моравск.) gryc, gric ругательство ‘чучело, пугало’
например, вообще отождествляет название собак со слав, ogarb, ogarbkb, что едва ли верно. 32
Таким образом, русск. поджарый первоначально не должно было означать ‘сухой, худощавый’ и его не нужно производить поджпристый, вопреки А. Преображенскому (ЭС. Т. 2. С. 86) и М. Фармеру (REW. Bd. 2. S. 383). Сюда же такое недвусмысленное обозначение цвета, а не сухости, худобы, как польск. masc podzara (о лошадях): W. Kuraszkiewicz. Nazwy masci konskich dzis i w 1539 r. 11 JP. Т. XXIX. 1949. P. 147. 33 См.: Гл. ЕлезовиЬ. Речник косовско-метохиског диалекта. Св. 1. Београд, 1932. С. 187. 34 См.: Славянские этимологии 1—7 // ВСЯ. Вып. 2. 1957. С. 41—42, где предпри- нимается, кроме того, попытка реконструировать праслав. *gritjb, родственное лит. Собака 311
Названия собак в славянских языках весьма разнообразны по происхож- дению, как это видно и из настоящего обзора. Тем не менее, и в их обра- зовании проявляется та устойчивая тенденция, на которую уже неоднократно обращали внимание: обозначение собаки по цвету, масти. Устойчивость ее тем более замечательна, что славянские названия собаки — это, в основном, преобразованные из другой лексики слова, не имеющие связи с и.-е. *kuon ‘собака’. Интерес, который представляет эта особенность, отнюдь не снижается тем обстоятельством, что некоторые такие славянские названия, обязанные своим возникновением этой тенденции, так и не развились в об- щие термины и остались в ранге местных названий, определений, нередко — с ограниченным распространением. Сюда относятся русск. муругий ‘пятнистый, полосатый’ (например, о кобеле), укр. моругий, муругий, польск. morqgi ‘полоса, полосатое животное (например, собака)’, morqgi, т(о)щ- gowaty (ср. собственное имя Mrqga), словен. marQga ‘пятно’ из прасл. *тог- ggb, родственного русск. марйть35.
Возможно, наблюдения над описанной семасиологической тенденцией помогут также найти ключ к правильной этимологии русского слова кобель. Попытки истолковать это последнее в на- стоящее время исчерпываются довольно бозотрадными сопоставлениями с осет. k’abula ‘щенок, молодая собака’ или со ср.-в.-нем. koppel ‘свора собак’, а также др.-инд. gabalas ‘пестрый, пятнистый’36. Может быть, исследованию слова препятствовало отсутствие данных о развитии его значения; его совре- менное значение ‘самец собаки’ бралось как исконное, и в этом виде слово считалось исключительно русским, без соответствий в других славянских языках. Однако материал для других суждений об этимологии русск. кобель имеется. Это слово представлено довольно широко в русском народном языке в формах кобель и кобёл, кабёл.
Последняя форма может быть объяс- нена как вторичное экспрессивное видоизменение первой. Решающее зна- greitas ‘быстрый’. В правдивости этой этимологии хрыч сомневается А. Вайян (см.: BSL. Т. 53. 1958. S. 175). Другие объяснения чешского слова приведены у В. Михека (Etymologicky slovnik. S. 117). 35 См.: F. Solms en. Ьber einige slawische Wцrter mit dem Wurzelelement mar- H Jagjc-Festschrift. Berlin, 1908. S. 576 ff; J. Ostr^bski. Zycie wyrazow w j?zyku polskim. Poznari, 1948. S. 308; J. Hroziencik. Lexikograficke prispevky. II. Monis // Jazykovedny Sbornik. Roc. I—II. C. 1—2. Bratislava, 1946—1947. S. 227 ff.; M. Vasmer. // REW. Bd. 2. S. 177; M. Rudnicki. Lechici i Skandynawi // SO. T. 2. 1922. P. 222—223; ср. еще: G. Herne. Die slavlscben Farbenbenennumgen. Uppsala, 1954. S. 102—103, где выска- зано едва ли верное предположение об адъективности слов типа ст.-слав. лоур(ин)ъ ‘негр’. 36 См.: М. Vasmer. // REW. Bd. 1. S. 582. 37 См.: А. Путинцев. О говоре в местности Хворостань Воронежской губернии // ЖС. 1906. Вып. 1.С. 114. 312 Происхождение названий домашних животных. чение для этимологии имеет русский диал. (рязанск.) перкобелый ‘разно- шерстный, пегий’38, несомненно, из *перекобелый, ср. тождественное наз- вание цвета польск. диал. przelcobialy, которое обозначает шерсть скотины, пересеченную поперек тела белой полосой. Польское слово засвидетельст- вовано по крайней мере с XVI в.Ср. также польск. przekoczarny, przekognisly, аналогичные обозначения расцветки, образованные с приставкой przeko- и диал. kobiufy, kobielasty, kobilaty = przekobiafy39.
Важным региональным названием, охватывающим все восточнославян- ские и небольшую часть западнославянских языков, является др.-русск. собака, русск. собпка ж. р., укр. собдка м. р., блр. собжа, польск. диал. sobaka, кашуб., словин. sobaka ‘suka, pies’41, также ‘распутный человек’42, слвц. диал. sobaka ж. р. ‘сварливая женщина’43. В качестве основного родового названия животного это слово безраздельно господствует только на восточносла- вянской языковой территории.
Те из примеров употребления слова sobaka в западнославянских диалектах, которые характеризуются как специфически бранные с узким значением ‘сварливая баба’ и под. (слвц. диал., польск. диал.), можно довольно уверенно расценивать как заимствования из русс- кого, украинского, белорусского, учитывая, что заимствованию нередко сопутствует специализация значения (если они еще с самого начала не были заимствованы как бранная лексика).
От них, очевидно, нужно отличать кашуб., польск. sobaka ‘собака’. Так как налицо факт ограниченного распространения слова sobaka в сла- вянских языках, это слово давно стали считать заимствованным из иранского, ср. авест., мидийск. spaka букв, ‘собачий’, производное от span- *киоп-: ‘собака’, афган, spai, парфян, sabah, н.-перс. sag ‘собака’44.
Эта, казалось бы, вполне трезвая этимология, оперирующая достоверными формами и вероятными реконструкциями, на самом деле изобилует хро- нологическими натяжками, лингвистическими неточностями, а с точки зре- ния лингвистической географии она традиционна в самом худшем смысле слова, напоминая как две капли воды те опыты, к сожалению, весьма мно- гочисленные даже в лучшем современном этимологическом словаре рус- ского языка, когда какое-нибудь северновеликорусское диалектное слово объявляется заимствованным. из замкнутого тюркского диалекта в Цен- тральной Азии. Говорить об иранском происхождении слова собака можно, лишь прини- мая положение о весьма раннем времени заимствования.
Достоверные ранние славянско-иранские языковые связи относятся к скифской эпохе истории Северного Причерноморья. Желая, видимо, примирить факт частичного распространения слова sobaka в славянских языках и весьма ранние хроно- логические рамки иранской экспансии к северу от Черного моря, К. Мо- шинский полагает, что sobaka было заимствовано ≪ возможно, где-то около VB. Н.Э. ≫ 45. Но ведь те достоверные формы и правдоподобные иранские реконструкции, из которых производят прасл. диал sobaka (см. выше), все относятся к южноиранским языкам, более того — носят типично персидский характер (sabah, *sabдka). Остается неясным, как могли попасть к славянам эти слова из территориально далеких языков.
К тому же наиболее близкие по форме слова sabah (sabaka) являются уже поздними, среднеперсидскими образованиями, когда эпоха эффективных иранославянских языковых отношений давно прошла46. С другой стороны, наиболее близкое по времени к упомянутым отношениям авест., мидийск. spaka- с а кратким (из *Яun-ko-) фонетически не могло дать слав, sobaka. На сходных соображениях была основана критика иранской этимологии слова собака одновременно с попыт- кой найти положительный ответ о происхождении славянского слова47. Против принятой иранской этимологии слова собака свидетельствует то существенное обстоятельство, что иранцы, с которыми славяне длительное время общались, говорили на северноираиских языках. Это были скифы, затем сарматы, близкие родственники, языковые предки современных осетин. На основании свидетельств современных языков (ср. осет. ки$ ‘собака’ и др.) и выявления остатков языка скифов некоторые ученые вообще сомневаются в том, что в этих языках существовала форма span или spaka48. Впрочем, из- вестна скифская глосса Гесихия ттаушт) ‘собака’, но и она может быть исполь- зована скорее как аргумент против иранской этимологии слова собака
Отклоненную точку зрения о заимствовании из иранского пока не удалось заменить другой убедительной этимологией. Эту этимологию еще нужно искать. В подобной ситуации полезно взвесить все возможные варианты происхождения слова. В связи с этим представляет интерес название собаки, известное в ряде тюркских языков и диалектов огузской и кыпчакской групп: тур. kцpдk, сюда же имя собственное Кобяк, половецкий хан ( ≪ Слово о полку Игореве ≫ ), из kцbдk ‘собака’52.
В большинстве тюркских языков распростра- нено другое название собаки — it, yt. Слово kцbдk ‘собака’ признается как будто изолированным в тюркских языках, но его древность не вызывает сомнений, и оно употреблялось, по-видимому, в языке тюркских племен, с давних пор соприкасавшихся со славянами на востоке.
Сведения о словаре тюркских диалектов древности очень неполны, и надо сказать, что тюркологи ждут в этом отношении многого от изучения тюркских элементов в славян- ских, прежде всего — восточнославянских языках. Проблема славяно-тюрк- ских языковых отношений ранней поры разработана недостаточно, может быть, дальнейшие разыскания покажут, что их следует датировать гораздо более ранним временем, чем это делалось до сих пор, что относится, воз- можно, и к славяно-финским языковым отношениям. Однако здесь нас интересует пока только судьба слова собака.
Мы позво- лим себе высказать предварительную гипотезу, что слово sobaka проникло в восточнославянские и некоторые западнославянские диалекты из тюрк, kцbдk ‘собака’. Общий фонетический облик тюркского слова и сейчас чрезвычайно напоминает слав, sobaka. Но одного этого, несомненно, еще очень мало, и решающими следует признать такие моменты, как наличие этого слова со значением ‘собака’ в сопредельных языках в древности.
Слав, sobaka вос- производит в общих чертах вокализм тюрк, kцbдk, заменив чуждые o, д в порядке субституции. Что касается консонатизма (слав, s — b — к из тюрк. к — Ъ — к), то слав, s s — к). Вопрос об отражении пала- тального к как s в ранних заимствованиях в славянском уже поднимался К. Мошинским на волжскофинском и тюркском материале. Так, он считает праслав. *karas-, русск. карась заимствованным из марийск. karaka, удмурт. karaka ‘карась’, ср. казанско-тат. kдrдkд то же 53.
С дисимилятивными явлениями тоже, видимо, следует считаться, так как и в том и в другом слу- чае характерно наличие в источнике двух к54. 52 См.: К. Н. Menges. The oriental elements in the vocabulary of the oldest Russian epos, The Igor’ Tale. New York, 1951. P. 30. 53 См.: К. Moszynski. // JP. Т. XXXIX. 1959. P. 5—6. 54 Использование этой возможности, вероятно, позволит определить этимологию также других трудных слов. 316 Происхождение названий домашних животных. Для размышлений на культурно-историческую тему: почему славяне заимствовали слово собака у тюрок? — материал отсутствует, да и вообще слишком часто приходится убеждаться в прихотливости заимствований. Впрочем, об одном раннем тюркизме в славянской собаководческой терми- нологии говорилось выше (см. огаръ и под.)55.
Разу- меется, разочарование ввиду замены иранского заимствования тюркским заимствова- нием неуместны, хотя, как это ни странно, эмоциональная сторона при исследовании вопроса заимствований занимала и занимает в работах некоторых этимологов, по- видимому, не последнее место. Главное — лингвистическая истина, и если предло- женная выше гипотеза поможет приблизить к ней исследование слова, это дает ей полное право на существование.
Очень хорошо вязать собаку в зимние периоды пустовки (обычно январь — февраль) с расчетом получения весенних щенков.
Нельзя допускать к вязке кобеля и суку при наличии у них одинаковых экстерьерных недостатков.
Кормление щенной суки. Чем кормить беременную собаку. Уход во время щенения. Сколько длится беременность у собак.
Воспитание щенка. Подготовка служебной собаки по ОКД. Тренировка служебных собак. Методические указания.
masterok
masterokМастерок.жж.рф
Хочу все знать
Старославянское слово «животное», как известно, было образовано от «живот» — «жизнь» («не щадя живота своего» — значит «не щадя своей жизни»). Начнем с животных, которых можно было встретить у самого дома. Кстати, слово «дом» — одно из древнейших индоевропейских слов, очень хорошо сохранившееся. Предполагают, что древнее слово выглядело примерно как *domus. В латинском языке от этого слова образовалось «dominus» — «хозяин, господин» (это слово стало также обозначением Бога).
Итак, откроем дверь и выйдем во двор (кстати, это однокоренные слова — связь слов «двор» и дверь» будет более понятной, если мы вспомним, что двор всегда огорожен забором). Во дворе мы можем увидеть, например, кота и собаку. Слово «кот», как предполагают ученые, заимствовано из латинского языка, где cattus, catta — название домашних (не диких!) кота и кошки. Предполагают, что от этого латинского слова образованы и английское cat, и немецкое Katze, и французское chat. Произошло это не позднее IV века н.э. — именно тогда это слово фиксируется в латыни, и, вероятно, именно тогда в Риме появились домашние кошки. Древнерусское слово «кошка», образованное от слова «кот», очевидно, сначала выглядело как *kotjьka. А вот слово «собака», как считают, заимствовано из иранских языков — например, из языка скифов, у которых это слово выглядит как «spaka».
Если мы в деревне, а не в городе… А кстати, что значит «деревня» и что значит «город»? Древние славяне словом «город» называли огороженное место — крепость, кремль или ограду. А вот насчет слова «деревня» единого мнения у этимологов нет. Некоторые исследователи, опираясь на существующее в диалектах значение «пашня», связывают это слово с глаголом «драть, деру»; то есть деревня — расчищенное от кустарника и деревьев место под пашню. Другие исследователи считают, что «деревня» первоначально обозначала поселение в лесу и связывают это слово со словом «дерево» (которое тоже является однокоренным с глаголом «драть»; первоначально «дерево» означало «то, что выдирается, обдирается»).
Итак, если мы не в городе, а в деревне, мы можем заглянуть в стойло («стойло», как нетрудно догадаться, образовано от глагола «стоять»).
Слово «баран» в древнерусском языке писалось как «боранъ». Некоторые этимологи считают, что это слово связано с древним индоевропейским корнем *bher- «резать» (для индоевропейских языков, к которым принадлежат и славянские, чередование в корне е/о было обчным). Другие исследователи считают, что это слово было заимствовано из иранских или тюркских языков и с самого начала имело «а» в корне. В любом случае, именно от слова «баран» образовано слово «баранка». Сначала так называли булочку, согнутую в форме бараньего рога, потом форма булочки упростилась.
Свинью, по мнению некоторых исследователей, назвали свиньей за ее плодовитость; древняя индоевропейская основа *suin- восходит к корню *su-, который может быть связан с древним *sunus — «сын» (тогда корень «*su-» имеет значение «рожать, плодить»). Другие ученые считают корень *su- звукоподражательным.
«Корова» — общеславянское слово, у него много родственников в другиех индоевропейских языках, например, латинское cornu — рог. Слово «корова» можно истолковать как «рогатое». Идет стадо коров — «стадо рогатых»… Кстати, «идет стадо» — словосочетание, не имеющее смысла с точки зрения древнерусского языка, потому что словом «стадо» обозначали группу стоящих животных. «Стадо» и «стая» — оба этих слова образованы от глагола «стать» и первоначально означали одно и то же — примерно то же, что сейчас означает слово «стойло».
«Бык» — родственник «букашки». Оба этих слова основаны на звукоподражательном сочетании «бы», «бу», которыми древние индоевропейцы передавали гудение. На этом же сочетании было основано слово «бъчела», которое постепенно превратилось в «пчела». Родственны также слова «комар» и «шмель». Эти два слова выглядят совсем разными, но на самом деле у них один и тот же древний корень. Слово «шмель» раньше звучало как «чьмель». Различия между словами «комар» и «чьмель» связаны с чередованием звуков в корне слова: чередование к/ч (как в родственных словах «коса» и «чесать»), чередование о/е/ь в корне (как в словах мор — умереть — мьртвъ).
«Бабочка» и «баба» — эти два слова похожи не случайно. «Бабочка» — производное от слова «баба». Древние славяне-язычники верили, что именно в бабочек превращаются умершие предки женского пола, особенно колдуньи. А вот слово «гусеница» предположительно сначала звучало как «усеница» — имеющая усики.
Исходное значение слова «моль» — «мелкое (насекомое)». Родственные слова — «мелкий», «мел» (во всех славянских языках это слово обозначает что-то мелкое: порошок, пыль, крахмал, сухие дрожжи; мел крошится в наших руках, мелется) — эти слова образованы от глагола «молоть», «мелю»; также родственными являются слова «мелочь», «молот», «молотить», «молодой», «малый», «малыш», «мальчик».
Раз уж мы заговорили о насекомых… Слово «насекомое» — буквальный перевод латинского insectum (страдательного причастия от insecere — «делать насечки»). Это название возникло в связи с тем, что у насекомых есть насечки, отделяющие один членик от другого.
Но вернемся к домашним животным.
Слово «кролик» было заимствовано в XVI-XVII веках из польского языка. Польское «królik» — уменьшительное от «król» — король; это буквальный перевод немецкого слова «küniklin», дословно означающего «королек». Немцы по созвучию связали два слова — латинское «cuniculus» (никого отношения к королю не имеющее) и свое «künik» — «король» (в современном немецком языке — «König»).
Слово «птица» в древнерусском выглядело как пътица, с корнем път-, древнее значение которого — «маленький». От этого же корня образованы слова «птенец», «птаха». В этих словах древний гласный ъ исчез, а в слове «потка» (как во второй половине слова «куропатка») — перешел в «о».
Перейдем к диким животным. Слово дикий, как считают ученые, того же корня, что и «диво», «удивляться»; в древнерусском языке даже было слово «дивий» в значениии «дикий».
Древнее слово «волк» некоторые исследователи переводят как «разрывающий, терзающий» (близкие слова — «валить», «валять», «волна»; кстати, слово «волна» означает не только водяной вал, но и шерсть, оно сближается с древним индоевропейским корнем *uel-, означающим «дергать, щипать, рвать»). Другие исследователи считают, что слово «волк» связано с «волочить» (волк таскает, уволакивает домашний скот).
Волк — зверь хищный. Слово «хищный» восходит к глаголу «хытити» — «хватать, похищать» («т» меняется на «щ», как в словах «питать»/»пища»). От этого же слова с помощью суффикса «р» (как слово «старый» от глагола «стать») было образовано слово «хитрый». Первоначальное значение слова «хитрый» было «ворующий, похищающий» (лису назвали хитрой именно потому, что она похищает кур у крестьян).
«Заяц» — уменьшительная форма от древнего «зай»; это слово восходит к не сохранившемуся глаголу со значением «прыгать».
Очень древнее слово «бобр» родственно слову «бурый». Как и немецкое «Bar» («медведь»), оно называет зверя по цвету его шерсти. Удвоение «б» в слове «бобр» произошло еще в индоевропейском языке.
«Хорек» — уменьшительная форма от «хорь», в древнерусском это слово выглядело как «дъхорь» — корень «дъх» тот же, что и в словах «дух», «дохнуть», «сдохнуть». Хорек, как известно, очень вонючий зверек; таким образом, его название можно перевести как «вонючка» («душной»).
«Песец» — древнерусское производное от слова «пес» — «собака»; первоначально это слово значило «подобный собаке».
Соловья тоже назвали соловьем по окраске перьев: его имя — однокоренное с «соловый» — «желтовато-серый» (в древности это слово имело более широкое цветовое значение, чем сейчас).
Слово «змея» образовано от того же корня, что и «земля». Древний корень «зем-» первоначально имел значение «низ». «Змея» — то, что ползает по земле, под ногами.
В португальском языке «cobra» означает просто «змея». Полное имя кобры, заимствованное из португальского языка в XVIII веке, было cobra del capello (что в переводе означает «змея с капюшоном»), в русском языке оно сократилось.
«Угорь» и «уж» — однокоренные слова (с чередованием г/ж, как в словах «стерегу»/»сторож»). Индоевропейское «угорь» означало не только угря, но и червя, змею — извивающихся живых существ. Если учесть, что древнее сочетание «an» перед согласным в русском языке преобразовалось в «у», можно заметить сходство этого слова с древнепрусским «angurgis» — «угорь», древнегерманским «angar» — «хлебный червь», латинским «anguis» — «змея» и «anguilla» — «угорь». А вот удава, как легко догадаться, назвали так потому, что он душит своих жертв, обвиваясь вокруг них.
«Лягушка» — «маленькая лягуха». Слово «лягуха» образовано от «ляга» — «нога, бедро» — у лягушки очень длинные задние ноги. В современном русском языке сохранились также такие производные от слова «ляга», как «ляжка» и «лягать».
«Сохатый» (лось) назван так за свои рога; его имя — однокоренное со словом «соха» (издавна соха представляла собой дерево с острым суком, вспарывающим землю, но первичное значение слова корня «сох», по-видимому, было «рог»).
Если с издавна известными славянам животными все более-менее просто, то в названиях животных экзотических наши предки запутались. В древнеиндийском языке было слово «ibhas», обозначало оно слона. Переходя из языка в язык, слово менялось, а его значение — искажалось: люди, никогда не видевшие животного, обозначаемого этим словом, по-разному его себе представляли. В готском языке это слово выглядело как «ulbandus» и означало «верблюд». Славяне заимствовали это слово у готов уже с новым значением и достаточно сильно изменили звучание слова. Кстати, в английском и французском языках слово elephant (похожее на ulbandus!), в немецком — Elefant означает именно «слон».
Слон же, как предполагают некоторые этимологи, был назван так потому, что спит, прислонившись к дереву. Другие ученые считают более правдоподобной версию заимствования и сопоставляют слово «слон» с тюркским названием льва: по-турецки, например, лев — «aslan» (а вот слово «мамонт» попало в европейские языки из русского. В русском же это слово появилось в XVI веке как заимствование из тунгусского слова, означающего «медведь», или ненецкого, значащего «пожиратель земли»).
Еще один пример «загадочного превращения» — слово «страус». Оно заимствовано из немецкого языка, в немецкий слово Strauss через латинское посредство пришло из греческого языка, где соответствующее слово означало… «воробей». А латинское strix («сова») превратилось в древнее индоевропейское слово «стриж».
В 1722 году Ф.Прокопович пишет: «Сыны французских королей делфины называются». «Дельфины»? Казалось бы, странно. На самом деле ничего странного: слово «дофин», которое имелось в виду в приведенном предложении, и название животного «дельфин» произошли от одного и того же греческого слова, означающего «детеныш». Неизвестно, почему греки назвали этим словом морское животное: может быть, дельфин казался им похожим на спеленутого младенца или крики дельфинов напоминали им плач ребенка. В латинском языке Delphinus стало личным именем, затем во французском языке легло в основу названия области Dauphine; слово «daufin» первоначально означало властителя этой области, а затем — наследника престола.
Слово «динозавр» создано в 1841 году английским ученым Р.Оуэном на базе двух греческих слов, означающих «страшный, ужасный» и «ящерица».
Название «черепаха» образовано от «череп» — по сходству костяного панциря с человеческим черепом или с черепками.
«Попугай» не имеет ничего общего со словом «пугать». Оно заимствовано из голландского языка в XVI веке (голландские моряки любили привозить этих птиц из южных стран). Голландское papegaai восходит к старофранцузскому papagai. В европейские языки это слово попало скорее всего от арабов; арабское babagha — вероятнее всего, звукоподражательное.
И напоследок — один интересный факт. Что значило у древних славян слово «рыба»? Оказывается, изначально это слово означало «червяк»! Предполагают, что этим словом называли рыбу для того, чтобы не спугнуть ее при рыбной ловле, то есть это такое же слово-табу, как и слово «медведь» (только медведя, наоборот, опасались называть его настоящим именем, чтобы он не появился, и поэтому придумывали для него иносказательные название, одно из которых — «медведь» — значило «тот, кто есть мед»).
Этимологический словарь русского языка для школьников./Сост. М.Э. Рут. — Екатеринбург: У-Фактория, 2003. — 432 с.
