Стилистический уклад языков это
Рейтинг: 
Семантическое развитие слова ведет к тому, что ВФ может тускнеть, забываться, либо вступать в противоречие с лексическим значением слова. Так, чернила существуют не только черные, но и красные; белье — не обязательно белое и т.д. И все же внутренняя форма живет в семантике производных слов. Это как бы историческая память языка, доступная творящим, след вчерашнего видения предмета, которое оттеняет его сегодняшнее понимание» (Н.Б. Мечковская). Соотносясь с лексическим значением, ВФ создает особую стереоскопичность словесного представления мира. Ассоциации и смысловые оттенки, коннотации, создаваемые ВФ, обладают бóльшим культурно-национальным своеобразием, чем денотат слова. Отсюда и важная роль ВФ в трансляции культуры.
7. Предметом исследования в лингвокультурологии служит также стилистический уклад разных языков, внимание к тому, в каких формах существования представлен тот или иной язык. Так, есть языки, где существует сильное диалектное расслоение, и языки, где различий между диалектами почти нет; есть языки, стилистическая дифференциация в которых только начинается, и, напротив, языки, где эта дифференциация глубока и многоаспектна.
Взаимоотношение между литературным языком и нелитературными формами его существования определяется всемходом развития культурной истории общества: историей его письменности, школы, литературы, мировоззрения, его культурно-идеологическими симпатиями и т.д.
Влияние культуры народа на характер нормативно-стилистического уклада носит довольно опосредованный, хотя и глубокий характер, в сравнении с влиянием культуры на словарь, который есть ее зеркало.
8. Предметом специального исследования в лингвокультурологии должно стать речевое поведение, а также всякое другое поведение, закрепленное в номинативных единицах, в единицах грамматических и стилистических. А. А. Леонтьев пишет: «Национально-культурная специфика речевого общения складывается в нашем представлении из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной национально-культурной общности. Эти факторы «прилагаются» к процессам на разном уровне их организации и сами имеют различную природу, но в процессах они взаимосвязаны. прежде всего с факторами собственно языковыми, психолингвистическими и общепсихологическими»[10]. Среди этих факторов А. А. Леонтьев выделял следующие: 1) факторы, связанные с культурной традицией (разрешенные и запрещенные типы и разновидности общения, а также стереотипные ситуации общения); (Я— Ты — Он-грамматика); 2) факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения (функциональные подъязыки и этикетные формы общения); 3) факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т. е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности; 4) факторы, связанные со спецификой денотации; 5) факторы, определяемые спецификой языка данной общности (стереотипы, образы, сравнения и т.д.). В результате исследований было установлено, что в каждой культуре поведение людей регулируется представлениями о том, как человеку полагается вести себя в типичных ситуациях в соответствии с их социальными ролями (начальник—подчиненный, муж—жена, отец—сын, пассажир—контролер и т.д.).
9. Важным предметом исследования в лингвокультурологии нужно считать область речевого этикета (Формановская), т.е. «культурное притворство вежливости», по О.Мандельштаму.
Речевой этикет — это социально заданные и культурно-специфические правила речевого поведения людей в ситуациях общения в соответствии с их социальными и психологическими ролями, ролевыми и личностными отношениями в официальной и неофициальной обстановках общения. Речевой этикет — зона «социальных поглаживаний», по Э. Берну, это национально-культурный компонент общения. Этикетные отношения — это универсалия, но проявление их национально-специфичны, а потому должны изучаться лингвокультурологией. Казалось бы, этикетное поведение стандартно и стереотипно, представляет собой замкнутую систему, но нарушение этого поведения может привести к непредсказуемым последствиям для человека и человечества, ибо, по словам Н. И. Формановской, коммуникативная истинность выше по ценности для культурной общности людей, чем искренность (истина).
Таким образом, лингвокультурология исследует и живые коммуникативные процессы — связь используемых в них языковых выражений с культурой и менталитетом народа, т.е. его массовым сознанием, традициями, обычаями т.д.
Обозначенный нами список предметов исследования в лингвокультурологии не представляется нам окончательным и неизменным, здесь указаны лишь основные области, где активно взаимодействуют язык и культура. Далее, в следующих частях книги, нами будут скрупулезно рассмотрены отдельные, наиболее «культуроносные» предметы.
Базовые понятия лингвокультурологии
Встает вопрос о необходимости сформировать категориальный аппарат лингвокультурологии, т.е. определить набор основополагающих понятий, которые характеризуют в совокупности модель лингвокультурной реальности. Нужно создать такой понятийный аппарат, который бы позволил анализировать проблему взаимосвязи языка и культуры в их динамике.
Лингвокультурология как специальная область науки породила немало продуктивных в современной лингвистике понятий: лингвокультурема, язык культуры, культурный текст, контекст культуры, субкультура, лингвокультурная парадигма, прецедентные имена культуры, ключевые имена культуры, культурная универсалия, культурная компетенция, культурное наследование, культурные традиции, культурный процесс, культурные установки и другие. В понятийный аппарат науки входят также и такие термины, как менталитет, ментальность, ритуал, обычай, сфера культуры, тип культуры, цивилизация, язычество и некоторые другие.
Наиболее важные для данной коллективной работы понятия — это те, с помощью которых может быть представлена культурная информация в языковых единицах: культурные семы, культурный фон, культурные концепты и культурные коннотации.
Культурные семы — более мелкие и более универсальные, чем слово, семантические единицы, семантические признаки. Например, у слов «самовар», «лапти», «щи» можно выделить такие культурные семы: лапти — крестьянская обувь, плетенная из лыка; самовар — сосуд с топкой внутри, для чаепития русских; щи — кушанье из рубленой капусты, пища русских.
Лингвокультурология
Семантическое развитие слова ведет к тому, что ВФ может тускнеть, забываться, либо вступать в противоречие с лексическим значением слова. Так, чернила существуют не только черные, но и красные; белье — не обязательно белое и т.д. И все же внутренняя форма живет в семантике производных слов. Это как бы историческая память языка, доступная творящим, след вчерашнего видения предмета, которое оттеняет его сегодняшнее понимание» (Н.Б. Мечковская). Соотносясь с лексическим значением, ВФ создает особую стереоскопичность словесного представления мира. Ассоциации и смысловые оттенки, коннотации, создаваемые ВФ, обладают бóльшим культурно-национальным своеобразием, чем денотат слова. Отсюда и важная роль ВФ в трансляции культуры.
7. Предметом исследования в лингвокультурологии служит также стилистический уклад разных языков, внимание к тому, в каких формах существования представлен тот или иной язык. Так, есть языки, где существует сильное диалектное расслоение, и языки, где различий между диалектами почти нет; есть языки, стилистическая дифференциация в которых только начинается, и, напротив, языки, где эта дифференциация глубока и многоаспектна.
Взаимоотношение между литературным языком и нелитературными формами его существования определяется всем ходом развития культурной истории общества: историей его письменности, школы, литературы, мировоззрения, его культурно-идеологическими симпатиями и т.д.
Влияние культуры народа на характер нормативно-стилистического уклада носит довольно опосредованный, хотя и глубокий характер, в сравнении с влиянием культуры на словарь, который есть ее зеркало.
8. Предметом специального исследования в лингвокультурологии должно стать речевое поведение, а также всякое другое поведение, закрепленное в номинативных единицах, в единицах грамматических и стилистических. А. А. Леонтьев пишет: «Национально-культурная специфика речевого общения складывается в нашем представлении из системы факторов, обусловливающих отличия в организации, функциях и способе опосредования процессов общения, характерных для данной национально-культурной общности. Эти факторы «прилагаются» к процессам на разном уровне их организации и сами имеют различную природу, но в процессах они взаимосвязаны. прежде всего с факторами собственно языковыми, психолингвистическими и общепсихологическими». Среди этих факторов А. А. Леонтьев выделял следующие: 1) факторы, связанные с культурной традицией (разрешенные и запрещенные типы и разновидности общения, а также стереотипные ситуации общения); (Я— Ты — Он-грамматика); 2) факторы, связанные с социальной ситуацией и социальными функциями общения (функциональные подъязыки и этикетные формы общения); 3) факторы, связанные с этнопсихологией в узком смысле, т. е. с особенностями протекания и опосредования психических процессов и различных видов деятельности; 4) факторы, связанные со спецификой денотации; 5) факторы, определяемые спецификой языка данной общности (стереотипы, образы, сравнения и т.д.). В результате исследований было установлено, что в каждой культуре поведение людей регулируется представлениями о том, как человеку полагается вести себя в типичных ситуациях в соответствии с их социальными ролями (начальник—подчиненный, муж—жена, отец—сын, пассажир—контролер и т.д.).
9. Важным предметом исследования в лингвокультурологии нужно считать область речевого этикета (Формановская), т.е. «культурное притворство вежливости», по О.Мандельштаму.
Речевой этикет — это социально заданные и культурно-специфические правила речевого поведения людей в ситуациях общения в соответствии с их социальными и психологическими ролями, ролевыми и личностными отношениями в официальной и неофициальной обстановках общения. Речевой этикет — зона «социальных поглаживаний», по Э. Берну, это национально-культурный компонент общения. Этикетные отношения — это универсалия, но проявление их национально-специфичны, а потому должны изучаться лингвокультурологией. Казалось бы, этикетное поведение стандартно и стереотипно, представляет собой замкнутую систему, но нарушение этого поведения может привести к непредсказуемым последствиям для человека и человечества, ибо, по словам Н. И. Формановской, коммуникативная истинность выше по ценности для культурной общности людей, чем искренность (истина).
Таким образом, лингвокультурология исследует и живые коммуникативные процессы — связь используемых в них языковых выражений с культурой и менталитетом народа, т.е. его массовым сознанием, традициями, обычаями т.д.
Обозначенный нами список предметов исследования в лингвокультурологии не представляется нам окончательным и неизменным, здесь указаны лишь основные области, где активно взаимодействуют язык и культура. Далее, в следующих частях книги, нами будут скрупулезно рассмотрены отдельные, наиболее «культуроносные» предметы.
Стилистический уклад языков это
Предмет социальной лингвистики понимают в трех основных смыслах.
Во-первых, это «Язык и общество», т. е. все виды взаимоотношений между языком и обществом (язык и культура, язык и история, язык и этнос, и церковь, и школа, и политика, и массовая коммуникация и т. д.).
Во-вторых, предмет социолингвистики иногда видят в ситуациях выбора говорящими того или иного варианта языка (или элемента, единицы языка). В языковом общении постоянно возможны варианты: в условиях двуязычия в зависимости от ситуации говорящие выбирают тот или иной язык; выбрав язык (или при коммуникации только на одном языке), люди стоят перед выбором того или иного варианта речи: говорить ли на литературном языке или на диалекте, предпочесть книжную форму речи или разговорную, употребить официальный термин или его просторечный синоним… Варианты любого ранга — начиная от конкурирующих, языков (как коммуникативных вариантов при многоязычии) до вариантов нормативного произношения — называют социолингвистической переменной; это своего рода единица анализа в тех социолингвистических исследованиях, где социальные аспекты языка понимаются именно как социально обусловленное варьирование языка.
В-третьих, социальная лингвистика иногда понимается как изучение особенностей языка разных социальных и возрастных групп говорящих. По сути это лингвистическая социология,т. е. изучение социальной структуры общества, но с добавлением к известным социологическим параметрам (социальное положение, образование, доходы, характер досуга, политические предпочтения и т. д.) различий по языку: люди со средним образованием чаще говорят так-то, с высшим — так-то, а те, кто окончил гуманитарные вузы, — вот так-то и т. д.
В настоящем издании предмет социальной лингвистики понимается широко (в первом из указанных значений). Данная книга адресуется широкому кругу читателей: во-первых, это студенты вузов (I или II семестров), обучающиеся по специальностям» Филология», «История», «Философия», во-вторых, учащиеся, заканчивающие средние учебные заведения гуманитарного типа.
«Социальная лингвистика» опирается на общепонятный смысл таких слов-терминов, как язык, диалект, стиль, лексика, синтаксис, двуязычие, причастный оборот и т. п., и идет вместе с читателем дальше, осторожно вводя необходимые новые термины.
В композиции пособия есть, надеюсь, определенная логика, однако книгу можно читать и не подряд, а начиная с любого раздела. При этом полезно обращать внимание на отсылки к другим разделам книги: в них содержится введение обсуждаемого понятия или полезная дополнительная информация. Этому же служит и указатель терминов: он отсылает к тем страницам, на которых даны необходимые определения. Кроме того, в конце книги есть именной указатель.
В книге довольно много библиографических ссылок. Одни из них связаны с новизной обсуждаемых вопросов. Другие отсылают к иному, углубленному чтению.
Библиографические ссылки в тексте книги даны в сокращенном виде: в скобках указывается фамилия автора работы (или первые слова названия коллективного труда, сборника) и год издания, а после запятой — страница или страницы, на которые дается ссылка. Полное библиографическое описание цитируемых или упоминаемых работ приводится в разделе «Литература». В нем звездочкой (*) отмечена учебная и справочная литература по языкознанию, двумя звездочками (**) — классические труды. Работы одного автора приводятся не по алфавиту, а в хронологической последовательности. При ссылках на некоторые классические работы указан год их первой публикации (в квадратных скобках, перед годом современного переиздания). Библиографический список ограничен лингвистической литературой, поэтому ссылки на нелингвистические работы даны в полном виде в основном тексте книги, по ходу изложения.
В цитатах сохраняются авторские графические выделения; многоточие указывает на купюру в цитируемых текстах; в цитатах из художественных текстов многоточия принадлежат цитируемым авторам.
Греческие написания переданы средствами латинской графики, старославянские, церковнославянские и древнерусские — средствами современной русской графики.
Ссылки и библиография позволяют видеть, насколько широка, и разнообразна тема книги, как давно ведется этот разговор. Конечно, не всем читателям ссылки нужны, кто-то их просто не заметит (и, значит, они не слишком осложнят его чтение). Но читатель постарше или полюбопытней не только заметит, но, возможно, и откроет для себя «независимый источник информации».
Как знать, что мы открываем, впервые раскрывая новую книгу.
Особенно в молодости…
КОММУНИКАТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА
ФУНКЦИИ ЯЗЫКА И РЕЧИ
Языковое общение в эволюции человека
Чарлз Дарвин назвал человека чудом и славой мира. Действительно, в эволюции жизни на Земле возникновение и последующее развитие человека — это удивительное и в известной мере парадоксальное явление, перекрывающее закономерности биологической истории.
Результаты деятельности человека во много раз превосходят разрешающие возможности его биологической организации. Парадоксален также филогенез вида Homo. Если эволюционный прогресс видеть в углублении адаптации организма к окружающей среде, то успехи человечества несомненны. Вместе с тем налицо черты биологического регресса: происходит деградация некоторых экологически важных функций (слух, обоняние, зрение, зубной аппарат); прямохождение нарушило сложившиеся системы корреляции органов, свойственные млекопитающим. В целом прямохождение как эволюционная тенденция не привело к биологическому успеху — не случайно те виды прямостоящих обезьян, которые развивались не в направлении Homo sapiens, вымерли.
Однако развитие человека пошло по особому эволюционному пути. Его взаимодействие с внешним видом не было приспособлением организма к среде. Скорее это было создание человеком разнообразных посредников во взаимодействии со средой: усилителей рук, ног, зрения, слуха, кожи, памяти, сознания; создание «усилителей усилителей» (например, гусеничный ход по отношению к колесу; лазер по отношению к скребку, ножу, сверлу; скафандр по отношению к одежде и т. д.); создание преобразователей как окружающей среды (например, огонь, сельское хозяйство, оросительный канал, кондиционер), так и собственной биологической данности (фармакология, хирургия, протезирование).
Труд как основная форма взаимодействия человека с внешней средой коренным образом отличается от приспособительного поведения животных. Как ни поразительны сложность и целесообразность поведения животных — будь то добыча или поиски корма, рытье нор или строительство сотов, брачные игры, сезонные миграции, «обучение» молодняка, — программы этих действий определены генетически. Наследственный, биологический характер информации, диктующей поведение животных, обусловливает высокую стандартность поведения всех особей данного вида в синхронии[1] и исключительную консервативность поведения вида в диахронии[2]. Как и морфологическое изменение вида, изменение поведения вида — процесс крайне медленный и «безличный»: в естественном отборе «вклад» в эволюционный прогресс отдельных особей, стада или популяции оказывается ничтожно малым.
Труд человека, в отличие от приспособительного поведения животных, не носит наследственного характера. Программы трудовой деятельности отдельного индивида складываются в онтогенезе, в процессе обучения, хотя и на основе врожденной, т. е. заложенной генетически, психофизиологической способности к формированию таких программ. Ненаследственный характер трудовой деятельности человека обусловливает разнообразие форм труда в синхронии и их интенсивную, с нарастающей скоростью, смену в диахронии. Это означает, что по мере развертывания истории от прошлого к будущему возрастает доля нового, т. е. не повторенного, но самостоятельно найденного, открытого, созданного в деятельности индивида, конкретного общества и человечества в целом. Иными словами, возрастает творческий характер трудовой деятельности человека.
Синхрония (от греч. sýnchronos — одновременный) — состояние какой-либо развивающейся системы (языка, науки, отрасли экономики и т. п.) в один период времени (в идеале — «в точку времени»), а также изучение соответствующей системы в таком состоянии, т. е. в отвлечении от фактора времени.
Диахрония (от греч. diá — через, сквозь и chronos — время) — смена состояний языка (или другой способной к изменению системы) во времени, а также изучение соответствующей системы как изменяющейся, т. е. ее эволюции или исторического развития.
Предмет и объект исследования лингвокультурологии
Лекция 3
Цели и задачи лингвокультурологии
К задачам лингвокультурологии относятся поиски ответов на следующие вопросы:
1. Как культура участвует в образовании языковых концептов? Каковы концепты культуры?
2. К какой части значения слова «прикрепляются» культурные смыслы? Какова культурная семантика языковых знаков?
3. Осознаются ли культурные смыслы говорящими? Как они влияют на речевые стратегии? Как они помогают воплощать и распознавать культурные смыслы в текстах?
4. Каковы дискурсы культуры?
5. Каков понятийный аппарат лингвокультурологии?
Объектом исследования в науке считается область действительности, подвергаемая изучению. Предмет исследования – это либо какая-нибудь часть объекта, либо представитель объекта изучения. Объектом лингвокультурологии является взаимодействие языка, культуры и человека. Предметом же лингвокультурологии являются: 1) безэквивалентная лексика и лакуны; 2) мифологизированные языковые единицы: архетипы и мифологемы, обряды и поверья, ритуалы и обычаи, закреплённые в языке; 3) пословицы и поговорки; 4) фразеологический фонд языка; 5) эталоны, стереотипы, символы; 6) метафоры и сравнения; 7) стилистический уклад языков; 8) речевое поведение и речевой этикет.
Одна и та же единица может принадлежать сразу нескольким семиотическим системам: стереотип может подкрепляться значимыми для культуры текстами и трансформироваться во фразеологизм. Так, песня «Лазарь бедный», которую пели нищие, усиленная семантикой имени («Бог помог»), подкреплённая библейской легендой о Лазаре, получившем награду за свои мучения на том свете (Евангелие от Луки), перешла во фразеологизм петь Лазаря – «пытаться разжалобить, вызвать сочувствие».
Рассмотрим предметы лингвокультурологического изучения.
1. Слова и выражения, являющиеся объектом описания в лингвострановедении (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров): а) безэквивалентная лексика – бить баклуши («ничего не делать»), щи, каша, баня, пропал как швед под Полтавой («безвозвратно, полностью»); б) крылатые слова из русской классики – человек в футляре, хлестаковщина, обломовщина, отцы и дети; в) лозунги и политические дискурсы – локомотив истории, путёвка в жизнь, оранжевая революция; г) лакуны – отсутствие в языке слов и понятий другого языка.
2. Мифологема– важный для мифа персонаж или ситуация, переходящий из мифа в миф. Архетип – устойчивый образ, распространённый в индивидуальном сознании, символ сновидений, мифов, сказок, легенд (К. Г. Юнг, 1919, статья «Инстинкт и бессознательное»). Это коллективное бессознательное, унаследованное от предков и не являющееся результатом личного опыта. Современный человек во многом находится во власти бессознательного. Например, в основе русских фразеологизмов со словом хлеб лежит архетип ХЛЕБА как символа жизни: хлеб должен быть заработан своим трудом, другое поведение осуждается (зарабатывать на хлеб, хлебом не корми, есть чужой хлеб, жить у кого-либо на хлебах). Другой архетип – ХЛЕБ как ритуальный предмет, влияющий на все стороны жизни человека: с хлебом связаны весенние обряды гадания, ворожба, заговоры; хлеб – символ солнечного Бога, божественное существо.
Обряд – условно-символическое действие, складывающееся на основе обычая и изображающее отношение людей к природе и друг другу. По сути каждый обряд символизирует Творение. Например, родильные обряды, крестины, сватанье, свадьба, похороны¸ поминки. Обряд – действие, утратившее целесообразность и ставшее семиотическим знаком. Обряд имеет сложную структуру, включает несколько этапов и длителен во времени. Он сопровождается специальными песнями, драматическими действиями, хороводами, ряженьем, гаданьями. Он больше ритуала.
Ритуал– система действий, совершаемых по строго установленному порядку, традиционным способом и в определённое время, магически связывающих людей с магическими силами природы, богами. Это механизм коллективной памяти. Его подобие впервые появляется у животных, объединённых в крупные сообщества. По К. Лоренцу, ритуал выполняет три функции: снятие агрессии, обозначение круга «своих» и отторжение «чужих». На заре истории человечества ритуалы были невербальными «текстами» культуры. Подражательность ритуального действия требовала от индивида следовать образцам и исключала творческий подход. К древним ритуалам относится ритуал оберега от вреда: например, от сглаза, нанесённого визуальным действием. Для этого нужно не попадаться на глаза, не смотреть в глаза. Отголоском этого древнего ритуала является представление о том, что око – это окно в другой мир. Через окно другой мир врывается в дом (вампиры, вурдалаки в «Вие» Н.В. Гоголя).
Другим примером ритуала является смех. На ранних стадиях культуры рядом с серьёзными культами существовали и смеховые, высмеивающие божество. Так древний и средневековый человек освобождались от религиозного догматизма, мистики и благоговения, потому что религиозная жизнь не вполне соответствовала человеческой природе, искажала её. Человек жил то в одном (религиозно-официальном), то в другом (обычном, земном) мире. Смех амбивалентен (двойственен, отрицателен и положителен одновременно): дьявол хохочет при виде злых дел людей, святые только улыбаются, хохочет в лесу леший, русалки смехом заманивают к себе людей. Запрет на смех есть в русских сказках (в царстве мёртвых нельзя смеяться). Образ царевны Несмеяны, по-видимому, символизирует подчинённость героини силам зла. Фразеологизм сардонический смех («злобно-насмешливый, язвительный») связан с обычаем древнего населения Сардинии убивать стариков и громко смеяться. Выражение гомерический смех («неудержимый, очень громкий») имеет негативную окраску: это громовой смех богов Олимпа. В русском фразеологизме смех без причины – признак дурачины также осуждается смех. Вместе с тем смех в обрядах связан со светом и жизнью: отсюда выражение смешинка в рот попала. В украинском
поверье ворон забирает детей на тот свет, и если мать успеет рассмешить ребёнка, то он остаётся с ней.
Заговор нужен от наговора – вреда, нанесённого словом. Заговор и заклинание разрушают наговор. Упоминания о заговорах относятся к Х веку. Возможно, они связаны с мифами, в них отражается древняя поэзия. Заговоры могли возникнуть на основе византийских апокрифов (произведений с библейским сюжетом, отвергнутых церковью), халдейских книг (халдеи – семитские племена, жившие в первом тысячелетии до новой эры в Южной Месопотамии), чернокнижия (знания приёмов магии и колдовства по книгам с кабалистическими знаками, формулами заклинаний, заговоров, магических рецептов).
3. По мнению некоторых учёных, из пословиц и поговорок должны изучаться лишь те, что связаны с историей конкретного народа. Не следует изучать библейскую пословицу Одна ласточка весны не сделает. Следует изучать в лингвокультурологии пословицу На каждое чиханье не наздравствуешься, в основе которой лежит славянский обычай в ответ на чиханье желать здоровья.
4. Эталоны – результат национально-типического соизмерения явлений мира. Это то, в чём образно измеряется мир. В языке эталоны существуют в виде устойчивых сравнений: глуп как валенок, весел как птичка, злой как волк / собака, здоров как бык. В них символ становится образцом и подчиняет себе волю понимающих. Эталон – это сущность, измеряющая свойства и качества предметов; нормативное представление о явлениях природы, общества, о человеке. Эталон содержит в скрытом виде предписания, влияет на избирательность и оценку.
Стереотип– неосознаваемый тип, измеряющий деятельность, поведение отдельного народа. Известны немецкая аккуратность, русская надежда на маленький шанс (авось), китайские церемонии, африканский темперамент, вспыльчивость итальянцев, упрямство финнов, медлительность эстонцев, польская галантность.
Символв языке имеет мифологическую архетипическую природу: радуга для русских – символ надежды, благополучия, мечты (радужные мечты). Корни этого символа – в библейской легенде о всемирном потопе, когда Бог в знак договора с людьми о том, что потопа больше не будет, оставил на земле радугу.
5. Образность (метафоричность). В любом образе содержится 3 компонента: сопоставляемое, сопоставляющее (предмет в отражённом виде), основание сравнения (общие свойства предмета и его отражения). Образность вызывает в нашем сознании картинки. Образ метафоры, фразеологизма, слова «считывается» по внутренней форме (ВФ). ВФ – это буквальный смысл, который складывается из значения морфем, образующих слово: слова конник, наездник, всадник имеют одно лексическое значение, но разные ВФ: находящийся на коне, едущий, сидящий. ВФ делает слово мотивированным, хотя и не полностью: подснежник – не всё, что лежит под снегом, а только первый весенний цветок. Существует ближайшая (живые словообразовательные связи слова) и дальнейшая ВФ (самая ранняя из доступных мотивирующих реконструкций слова). Окно ← око (око в мир в русском языке); window ← wind, ow (ветер, глаз, «глаз ветра» в английском и исландском языках). ВФ может тускнеть, но она живёт в семантике слов как историческая память народа.
6. Стилистический уклад языков. Существуют языки с сильным диалектным расслоением и языки, в которых диалектных различий почти нет. Есть языки, стилистическая дифференциация которых только начинается, и языки, где эта дифференциация многоаспектна. М. Задорнов сравнивает в одном из своих спектаклей английское слово man и русские мужчина, мужик, мужичок, мужчинка.
7. Речевое поведение и речевой этикетвключают запрещённые и разрешённые типы общения, стереотипы общения. К последним в русской культуре А.К. Михальская относит жалобы на здоровье и судьбу в начале общения, идущие от православного правила смиренно принимать страдание [11]. Кроме того, речевое поведение и этикет включают функциональные стили и формы этикета в типичных ситуациях, где человек выполняет различные социальные и коммуникативные роли: начальник – подчинённый, муж – жена, отец – сын, пассажир – контролёр. Речевой этикет – это специально заданные правила речевого поведения людей в ситуациях общения. Н.И. Формановская утверждает, что коммуникативная истинность общения выше по ценности для общности людей, чем искренность (истина).
Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет
